Исход
Шрифт:
И никакие истерические сигналы труб со стороны позиций оптиматов на холмах не могли заставить их изменить решение. Рем скрипнул зубами: он сам бы поступил так же. Имея на острове аркбаллисты — причаливать к берегу в их виду было бы самоубийством. Но если туринн-таурцы высадятся и свяжут гарнизон замка боем — это поставит под угрозу финальную часть плана.
От гномских артиллеристов отвернулась удача: два или три раза они попали по вертким судам эльфов, прикончив кого-то из воинов и повредив паруса и оснастку. Все-таки даже на вертлюгах аркбаллисты были
— Оливьер!!! — закричал страшным голосом Аркан. — Понтоны!
Бывший оптиматский купчина, а теперь — матерый зверобой, понял герцога с полуслова. Именно он и Сухарь — каждый на своем рукаве Сафата — отвечали за огромные конструкции из скрепленных судов. Система тросов и лебедок позволяла в сравнительно короткий срок создать два плавучих моста, по которым предполагалось перебрасывать войска — например, в случае отступления. И теперь эти титанические конструкции пришли в движение.
— Патрик, мне нужны будут твои люди! Конным или пешим образом — вы должны как можно скорее оказаться на Шаранте! — чертовы туринн-таурцы здорово спутали карты, все повисло на волоске.
Южанин только кивнул в ответ
Конечно, лихие рубаки-кавалеристы пригодились бы и на стенах, но ситуация была устрашающая: если тъялери доберутся до гавани раньше, чем наладится понтонная переправа — зная жестокость северных эльфов начнется резня. И — все… Гибель женщин и детей означала бы худшее из поражений. Аркан понимал это отчетливо, и отметал от себя эти мысли: они должны успеть, что-то должно случиться!
И случилось! На плечах ортодоксальной отступающей пехоты оптиматские фанатики, лезущие на штурм с упорством муравьев, атакующих попавшего в муравейник майского жука, наконец, взяли первую линию.
Пращники и лучники с линии второй тут же сделали залп — и ликующих оптиматов смело прочь с укреплений. Это дало возможность кесарийским ополченцам и зверобоям добежать до второй линии и по сходням перебраться под прикрытие земляных редутов. Стрелки продолжали осыпать первую линию стрелами и камнями, но теперь оптиматы получили возможность накапливаться за частоколом- и они делали это.
— Мы здесь, ваше высо… — Исайя Арханий подбежал к Аркану и увидел его белое как мел лицо, а потом проследил за его взглядом — и побледнел сам.
Корабли эльфов двигались с чудовищной скоростью. Золотое свечение разливалось за кормой каждого из них… Магия! Подобная той, которую использовал Чертополох в время сплава по Рубону вдогонку за флотом!
Понтоны не успевали — и не могли успеть! Тъялери обогнули остров по широкой дуге, по правому рукаву. Да — гном стреляли, но и эльфы взялись за луки: их нечеловеческое мастерство позволяло прицельно выпускать длинные оперенные стрелы
— Ёррин, Ёррин, что же ты будешь делать? — рычал Аркан, как лев в клетке метаясь по редуту.
Даже тот факт, что в паре сотен шагов от него лютые враги собираются на новый штурм, подкрепленный отборными воинами феодалов Центральных провинций, не волновал его. Там, на Шаранте вот-вот могло произойти непоправимое!
А потом ворота замка широко распахнулись и там появился он — легендарный вождь клана Сверкеров, вредный сукин сын и настоящий герой — Ёррин Сверкер.
— Барук кхаза-а-а-ад!!! — заорал он и побежал прямо к гавани, закованный в тяжелую броню, с круглым щитом и боевым топором, и с непокрытой лысой башкой.
— Кхазад ай-мену-у-у-у!!! — громовой топот и дикий рев прозвучал подобно горной лавине, что низвергается с белоснежных пиков.
— … три сотни свирепых хэрсиров! — пробормотал Рем с восторгом.
Гномы были экипированы подстать своему вождю: в полной латной броне, угловатой, как будто вырубленной из цельного камня, с в закрытых шлемах с личинами, с широкими и короткими мечами и круглыми щитами — они казались не воинами, нет — странной машиной, живым механизмом, которые бежал в ногу, дышал в такт, и выкрикивал вечной «Ай-ой!» как заведенный!
Чем бы не предполагали заняться тъялери на берегу — такую угрозу они проигнорировать не могли. Не дожидаясь столкновения с досками причалов витязи Туринн-Таура чудовищно красивыми прыжками переносились с палуб на берег — и мчались навстречу кхазадам по узким улочкам порта. Их товарищи выпускали стрелу за стрелой: но в общем-то тщетно. Хирд гномов был закрыт щитами так же плотно как черепаха — панцирем. Да, уязвимыми были ноги, но и бронированные сапоги, набедренники и латные юбки неплохо держали удар длинных стрел!
Глефы эльфов против гномских тесаков, индивидуальное умение долгоживущих воителей против механической слаженности хирда — битва эта напоминала странный асимметричный танец. На несколько минут все замерло в шатком равновесии: если кто-то из тъялери ошибался в выборе дистанции и приближался слишком близко к строю кхазадов — его мигом пережевывали стальные шестерни хирда. Если хотя бы один гном увлекался добиванием врага, или в ярости вырывался вперед — его тут же поднимали на глефы или пронзали эльфийские стрелы…
Узость улочек и скученность строений играла скорее в пользу кхазадов — но ни развить наступление, ни провести зачистку порта они не могли — отряды эльфов преграждали им дорогу и навязывали странный, некрасивый, изматывающий бой.
Ситуацию переломил Ёррин. Он, улучив момент, вырвался вперед, и, раскрутившись вокруг своей оси, запустил щит вперед по узкой улочке. Железная кромка с хрустом впечаталась в грудину тъялери в роскошной кирасе, сломала ему хребет, отшвырнула эльфа на руки его сородичей…