Шрифт:
Я писал эту книгу больше года. Не то чтобы я каждый день садился и выдавал по очередной главе, нет. Вы сами видите, что получилась она не очень объемная. Тем не менее я постоянно думал о ней. Специально уезжал из московской суеты, жил в Париже и Риме некоторое время, хотел почувствовать себя настоящим писателем. Представлял, как я буду выходить в халате и тапочках на балкон, брать кофе, ноутбук, затягиваться сигаретой и писать. Так все и происходило, за исключением одного. В этих поездках я не написал ни строчки. Самыми плодотворными для меня оказывались бессонные ночи в Москве. Сидя на
Отдельное спасибо Максиму Безделину и его Полине, которые помогали в написании книги. А также Юле Орловой, которая вынуждена была заботиться обо мне и сносно кормить.
– Иудеи не от того Иуды пошли, который предал Христа, а от другого.
– Их что, там несколько было? Я вот только одного знаю, он как раз и сдал Иисуса за тридцать серебряников.
– А ты знал, что в пересчете на наши деньги это почти миллион рублей получается? Понятное дело, что особо не разгуляешься, но на какую-нибудь подержанную иномарку, наверное, хватит.
– Ты чего? Дело-то не в деньгах, а в гнилом поступке. Претензии же к нему не в цене, а в том, что Господа нашего предал. Будто если бы не за миллион, а за сто, тогда – да, все в порядке, можно понять.
– Технически, Иисус – не Бог, а его сын. Но конечно, ты прав, никакая плата не оправдывает его поступка. Тем более Иуда был кем-то вроде казначея, поэтому странно, конечно, что ему деньги понадобились.
Мимо проходила молодая официантка, и мне пришлось окликнуть ее, чтобы она подошла к нашему столику.
– Девушка, будьте добры, латте на кокосовом молоке, воду без газа комнатной температуры и пока все, я чуть позже еще что-нибудь закажу.
Она кивнула и тут же скрылась из вида.
– Это я их так приучил, чтобы глаза не мозолили. Всегда тут самые большие чаевые за это оставляю. Напрягает, когда общаешься с человеком, а они лезут и мешают, – сказал мой собеседник с довольной ухмылкой. – Ну, что там с Иудами?
– В общем, Иуда-предатель уже намного позже был, а первый, который и стал родоначальником евреев, продал не Христа, а своего брата Иосифа.
– Вот, видишь, в любом случае с ними что-то не так.
– Как-то криво они ходят под Богом. Это из песни «Кровостока», знаешь таких?
– Знакомое что-то, но ты же знаешь, я не люблю эту современную музыку.
– Ну, как сказать современную. Ладно. На самом деле, первый Иуда, который продал своего брата Иосифа, поступил еще более-менее гуманно, потому что альтернативой было просто его убить. А тут вроде как двойная выгода: и грех на душу не берешь, еще и денег заработаешь. К слову, у евреев можно многому поучиться. Вот история: они ж кочевниками были и как-то раз разбили лагерь возле стен небольшого городка. Поставили палатки, переночевали, и на следующее утро все мужчины ушли пасти скот. В этот момент из города вышел сын местного правителя, увидел шатры и пошел к ним. Заметил, что там остались одни женщины. Выбрал самую красивую из них, подкараулил, схватил и изнасиловал.
– Жесть какая! Это что, как-то связано с моими документами? – Видимо, начало истории моего слушателя не особо
– Сейчас, подожди. Мужики вернулись и сразу обо всем узнали. Евреи понимали, что лучшая месть подается холодной, и, даже будучи в ярости, сумели взять себя в руки. Пошли они толпой к городу искать правосудия. Вышел правитель со своей свитой, узнал про косяк своего сына и предложил: «Давайте он ее просто в жены возьмет, да и дело с концом». Евреи для вида немного подумали и говорят: «Да без проблем. Можем хоть всех наших женщин отдать, вы вроде неплохие ребята, породнимся с вами за милую душу».
– Вот бы мне кто так отомстил. Хотя если подумать и сплавить врагам моих двух жен с тещами, то, может, действительно даже жестко получится.
– У тебя что, две жены?
– А должен был спросить: у тебя что, две тещи? Вечно ты не за то цепляешься. Ну да, одна по паспорту, вторую на распродаже по акции отхватил.
Я закатил глаза, неодобрительно цокнул языком и продолжил:
– В общем, «породнимся с вами», но есть один нюанс. У нас вера такая, что нормальным считается только обрезанный мужик. Сделайте все себе обрезание, и пожалуйста. Ну, от такого щедрого предложения трудно было отказаться, похоть победила крайнюю плоть, и все мужчины города как один решились на этот отважный поступок.
В итоге евреи дождались третьего дня (когда, видимо, самая боль наступает), взяли свои мечи и вошли в город. А там никто из самцов не то что ходить, даже встать не может. В зрелом возрасте это, походу, тяжелее переносится. Просто перерезали всех мужчин, забрали все, что у них было, в том числе их женщин, как компенсацию, и ушли себе дальше кочевать.
– Это тебе кто рассказал?
– Сам прочитал в Торе. Это у них что-то вроде нашей Библии.
– Да уж, будь у нас такие схемы описаны, я, может, и в церковь чаще захаживать стал бы.
Мы сидели в углу лобби-бара «Гранд Хайат». Вечерами тут немноголюдно. В обычных заведениях стоит шум, официанты носятся, все время какое-то мельтешение перед глазами. В приличных лобби все иначе. Приглушенный свет, удобные кресла, приятная фоновая музыка. Контингент в основном из экспатов и нескольких проституток, которые, как правило, соответствуют звездности заведения. Идеальное место для встречи двух старых знакомых, которым нужно спокойно обсудить что-то такое, что осталось бы недосягаемым для чужих ушей. Ну, или, по крайней мере, чтобы создавалось именно такое впечатление.
Этот многоженец, который даже официантов умудрился построить, – отставной военный, ныне крупный бизнесмен и инвестор Алексей Алексеевич. Человек старой закалки, которому приходится непросто в современном обществе равенства и толерантности. Но он старается: «Я тебе по секрету скажу, мне тут одного толкового пиарщика подогнали. Только он, походу, заднеприводный… Ну, это Бог ему судья, ты же знаешь, я в чужую жизнь не лезу. Но тут он мне заявил, мол, нельзя, Алексей Алексеевич, баб бабами на людях называть. И телками тоже нельзя, типа неполиткорректно это, представляешь? Я ему говорю: а трахаться-то мне можно? Мало ли, в женщину членом тыкать тоже теперь оскорблением считается? А он мне такой: «Только по обоюдному согласию, предварительно оценив, не является ли это домогательством». Вот пидорас».