Искатель, 2014 № 05
Шрифт:
А они — нет.
Пятница, утро. Аптека «Парацельс плюс»
Продавщица за стеклянной перегородкой была пухленькая и симпатичная. Алеша же, напротив, мог напугать кого угодно — хмурым небритым лицом, запавшими глазами и особенно грубоватой хрипотцой в голосе, на которую продавщица отреагировала согласно своей профессии:
— По-моему, вы простужены. Возьмите что-нибудь от горла: у нас очень широкий выбор…
— Я не простужен, — устало возразил «сыщик». — Просто вы девятнадцатая по счету аптека, куда я сегодня захожу, —
— Посмотрите внимательно. Этот парень, возможно, заходил к вам в понедельник, во второй половине дня. Он искал небулайзер, ингалятор для астматиков.
Продавщица посмотрела на «сыщика» с сожалением.
— Шутите, молодой человек? Тут даже за день столько народу проходит! И потом, я же в лица не заглядываю. Мое дело товар выдать, деньги принять, сдачу отсчитать. Между прочим, вряд ли у этого парня астма: щеки румяные, прямо так здоровьем и пышут… Вы ничего не перепутали?
— Нет, — проговорил Алеша. Забрал фотографию и медленно двинулся к двери. Ноги у него отчетливо гудели.
— Подождите, — вдруг остановила его продавщица. — Можно еще раз взглянуть?
Алексей снова вытащил снимок.
— Вот это, — женщина указала мизинчиком на изображение, — ярко-оранжевое на заднем плане — что такое?
— Мотоцикл. Андрей, парень на фотографии, мог приехать на мотоцикле.
— Точно. У него шлем был под мышкой. У них еще спор вышел, кто будет девушку домой провожать…
— С кем спор?
— Ну, не то чтобы спор… Они втроем зашли сюда: этот, со снимка, еще один — худенький, в очках, типичный студент-отличник, и девушка. Девушка, конечно, красавица: мотоциклист от нее глаз не отводил. Потом предложил: давай, мол, я тебя домой подброшу. Только той, видать, больше студентик был по сердцу (хотя я бы лично мотоциклиста предпочла). Отвечает: нет, меня Миша проводит… Или Саша. А может, Гриша.
— А не Яша?
— Точно, Яша! А мотоциклист, кстати, про небулайзер меня не спрашивал. И покупать не собирался: просто подошел к витрине, прочитал… И засмеялся: видать, название показалось забавным.
Суббота, вечер. Управление внутренних дел
— Что ж, примите мои поздравления, товарищ майор, — Зарубин с энтузиазмом потряс ладонь Оленина. — Или к вам положено обращаться «господин майор»? Я в нынешних реалиях не очень… Но как лихо вы его скрутили, а? Профессионалы, нет слов. Конечно, я могу за себя постоять: четвертый дан, в случае чего и сам бы справился… Но ведь инвалид, вдруг я переборщил бы, превысил, так сказать, необходимые меры самообороны… Так что я поступил согласно высказыванию одного великого мастера: «Истинная победа — та, которая достигается без боя».
— Морихей Уэсиба, — тихонько проговорил Алеша, с независимым видом листая журнальчик на жестком диване.
— А?
— Высказывание принадлежит Морихею Уэсибе, создателю айкидо.
Большой Папа живо развернулся к Алеше. Глаза
— А вам, господин журналист, отдельное спасибо. Вы вели себя как профессиональный переговорщик— ну, из тех, которые работают с террористами. Собственно, именно благодаря вам этот маньяк и сдался без сопротивления. Поздравляю, — он протянул грабку в сторону Алеши, но тот якобы невзначай передвинулся к противоположному краю дивана. — Скажу вам по секрету, мне его даже жалко.
— Уэсибу?
— Славу Топоркова. Мы ведь начинали вместе, в одной команде… — Зарубин вздохнул. — Кстати, какой срок ему теперь «светит»?
— Это решит суд, — устало отозвался Оленин. — Наверняка учтут смягчающие обстоятельства: возраст, состояние здоровья, тот факт, что сдался сам и потом сотрудничал со следствием…
— Состояние здоровья? — переспросил Большой Папа. — Вы намекаете, что его могут признать… гм… психически нездоровым? А что, это вполне возможно. Сначала служба в горячей точке, потом тюрьма, потом жена сообщила ему, что уходит и забирает дочку. Затем какие-то неизвестные бандиты покалечили и бросили в лесу умирать…
— Неизвестные бандиты, говорите?
— А у вас, что, есть другие сведения?
— Скажите, Топорков приходил к вам после того, как вышел на свободу?
Зарубин с досадой провел ладонью по лицу.
— Коли спрашиваете, значит, знаете, что приходил… Не сразу, года полтора о нем вообще не было слышно: возможно, уезжал куда-нибудь, пытался заработать… Пришел где-то в конце января: помню, мороз стоял… У меня были гости: Валера Стаднюк и трое старших учеников: Иван Рухадзе, Никита Потапов и Денис Сандалов. Сидели, пили чай, обсуждали перспективы развития клуба… Вдруг врывается Топорков — пьяный, а может, «под кайфом»… Начинает прямо с порога требовать денег..
— Тех, что вы ему обещали с подпольного «тотализатора»? — поинтересовался Алеша.
Сенаторская улыбка Зарубина стала чуть снисходительной.
— Антон, кажется…
— Алексей.
— Простите, Алексей… Я понимаю: вы, журналисты, люди творческие и с фантазией. Но давайте придерживаться фактов: деньги были конфискованы, понятно вам? Они такой же миф, как и то, что дух Василия Ощепкова являлся Славе Топоркову во время отсидки. Кстати, вот вам лишнее подтверждение его невменяемости.
— Так чем же закончилась ваша встреча? — спросил Оленин.
— Ничем хорошим. Слава полез в драку, мы пытались его урезонить, но какое там. Потапов и Рухадзе дали ему отпор — да, тогда они, возможно, несколько превысили те самые необходимые меры…
— То есть придушили полиэтиленовым пакетом, переломали ребра и ноги бейсбольной битой, отвезли в лес и бросили умирать — в надежде, что все спишут на подростковую банду…
— Браво, — Зарубин откинулся на спинку стула и похлопал в ладоши. — Просто бис! И кто же вам такое наплел? Сам Топорков? Почему же тогда он молчал столько времени? Почему не дал показания, пока лежал в больнице?