Искатель, 2014 № 05

Лазарева Людмила Вячеславовна

— Это рассказал не Топорков, — сказал Сергей Сергеевич. — В больнице, в экстренной хирургии, с ним действительно беседовал оперативник, но Топорков заявил, что не помнит, кто на него напал и как он вообще оказался в лесу, далеко за городом.

— Вот видите. Типичный случай амнезии после черепно-мозговой травмы…

— Но был еще один участник. Точнее, еще один свидетель — Денис Сандалов.

— Денис? — искренне удивился Большой Папа. — Этот-то придурок здесь при чем?

— Эк вы о собственном ученике… Денис рассказал, как вы,

Стаднюк, Потапов и Рухадзе договорились расправиться с Топорковым. Сам он в избиении участия не принимал, но сделал видеозапись, где запечатлены вы все — вся ваша четверка. Он хотел подстраховаться: понимал, что ему тоже грозит опасность. И это, кстати, ему удалось: вы испугались и не посмели его тронуть.

— Чушь, — спокойно сказал Зарубин. — Если бы такая видеозапись существовала, вы давно бы сунули ее мне под нос. И с радостным визгом надели на меня наручники — прямо тут, в кабинете. А его показания… Это же, простите, обычные слова. Его слова — против моих. Если дело дойдет до суда (хотя я сильно сомневаюсь), кому поверят скорее? Мне, заслуженному тренеру, или какому-то сопляку? Так что вынужден вас разочаровать, господа: у вас против меня ничего нет. Ни единого факта, — от выгнул запястье и посмотрел на часы на массивном золотом браслете. — О, засиделся я, пора и честь знать. Если ко мне больше нет вопросов, господин майор, не откажите в любезности, подпишите мне пропуск, а то ведь не выпустят. Впрочем, если вопросы остались — готов на них ответить. Только сначала вызову своего адвоката.

— Вашего адвоката? Не того ли самого…

— Именно. Того самого, который объяснил Славику, что лучший для него выход — попариться на нарах в одиночку. Классный, кстати, специалист, из таких ситуаций меня вытаскивал… Ну так что, позвонить ему?

— Не трудитесь, — спокойно сказал Сергей Сергеевич. — Уликами против вас мы действительно не располагаем. Что касается свидетелей — вы правы, Сандалов в этом смысле крайне ненадежен, остальные — Рухадзе, Потапов и Стаднюк — мертвы. Так что можете отправляться домой. Пропуск вам выпишет наш сотрудник, подождите минутку…

Пропуск Зарубину выписывал Павел. Дядя Слава не обманул: состав на дротике и вправду оказался только усыпляющим. В клинике оперативнику сделали анализ крови и отпустили восвояси.

Вечер из сиреневого плавно перетек в густо-фиолетовый. Майор Оленин, стоя за углом здания управления, поплотнее запахнул на себе пиджак и философски поинтересовался:

— Скажи, мой юный друг; сейчас лето или не лето?

— Лето.

— Блин, а что же холодно-то так… И еще ответь: почему я, майор полиции, вечно иду на поводу у тебя, журналюги из «желтой» газетенки?

— Почему «желтой»? — обиделся Алеша. — Вполне приличный еженедельник: телепрограмма, кроссворды, советы дачникам… Нуда, и криминальные новости, куда же без них. А почему идете на поводу… Потому что Зарубин нам только что наглядно показал: прихватить его не на чем. Остается единственный выход: спровоцировать. Или я не прав?

— Прав, конечно, — Оленин поморщился, как от зубной боли. — Ага, выходит. Ну, и нам пора.

Большой Папа

вышел из дверей с видом победителя. Подошел к припаркованному у тротуара лексусу и, прежде чем сесть за руль, показал светящимся окошкам управления вытянутый средний палец.

— Вот же гад, — пробормотал «сыщик» и обернулся, увидев сзади мигнувшие фары.

Безликая мышиного цвета «девятка» остановилась рядом и гостеприимно распахнула дверцы.

— Садитесь скорее, — сказал Силин. — Он сейчас отчалит.

— Ты ему маячок прикрепил? — спросил майор.

— А то как же. Целых три. Возьми ноутбук на заднем сиденье.

Черный лексус меж тем тронулся с места. Теперь пассажиры в «Жигулях» наблюдали его в двух ипостасях: в виде красных габаритных огней впереди и желтой светящейся точки, медленно ползущей по карте города на экране.

Некоторое — довольно продолжительное — время джип исправно пер по прямой, вдоль идеально ровного Ленинского проспекта, испещренного огнями, светящимися рекламами и неоновыми вывесками на барах, ресторанах, банках и дорогих бутиках, ныряя в тоннели и выныривая из них, — словом, водитель вел себя как обычный человек, наслаждающийся крутой недешевой тачкой и не подозревающий о слежке за собой.

— А если заподозрит? — спросил Алеша с заднего сиденья. — Как мы ему объясним?

— А мы и не следим, — беспечно отозвался майор. — Мы типа охраняем. Вот интересно, куда он направляется?

— Ставлю свое журналистское удостоверение против вашего пистолета, что не домой, — заявил Алеша.

— Удивил, — хмыкнул Оленин. — Ясно, что недомой. Я спрашиваю, куда?

— Может, к Сандалову? — высказал предположение Силин. — Трое соучастников мертвы, осталось мочкануть последнего и пошукать насчет видеозаписи…

— Да ну, — отмахнулся майор. — Какой представляет себе эту запись? Как бобину с кинопленкой, что ли?

— Денис говорил, она на одном сайте, подхитрым паролем, — проговорил Алеша. — Ой, чего это он?

Джип впереди резко вильнул, будто у него лопнуло колесо. Затем его повело в противоположную сторону — он выскочил на «встречку», заставив шарахнуться прочь какую-то глазастенькую малолитражку, но тут же выправился и снова поехал прямо, заметно увеличив скорость.

— Что там происходит, а? — нервно спросил Оленин. — Ты видишь что-нибудь?

— Ни черта, — пробормотал Силин, едва не привстав за рулем. — Этот чмошник стекла затонировал.

— У него на передних сиденьях стоят подголовники?

— В базовой комплектации — факт, стоят.

— Я не про базовую комплектацию, — раздраженно сказал майор. — Я конкретно про Зарубина. Ты влезал в его машину, пока мы беседовали…

— Не обратил внимания, — серьезно ответил Силин. — Извини, командир, лажанулся… А ты, что, полагаешь, их там двое? Но где второй мог подсесть? Зарубин нигде не останавливался…

— Он не подсаживался, — деревянными губами произнес Алеша. — Он уже был там.

— Не говори ерунды. Я тоже там был, когда ставил маячок под приборную доску. Как я мог не заметить человека в салоне?