Искатель. 1980. Выпуск №4
Шрифт:
ударил себя в грудь, которую обтягивала тонкая, венецианской
работы кольчуга с серебристым отливом. — Богатая вещь, знат
ная, с самого ихнего бея сняли. А под такой доспех и конь
добрый нужен, и шлем достойный. Загрустил было я. А тут
мне эту грамоту приносят. Сорвал печать, глянул на письмена
и хотел было ее в костер бросить. И вдруг на меня словно
озарение
кому-то она нужна. А ежели она идет из Орды, то, может, ей
ждет сам Ягайло? Так почему бы мне, грешному, не сделать
людям доброе дело?
Векша от волнения зажал свою бороду в кулак, зашмыгал носом, глазки его радостно заблестели.
Правду говоришь, атаман, сущую правду. Люди мы все,
христиане, и добро должны человекам творить.
Вот и я тогда подумал об этом, — продолжал Дорош. —
И сразу вспомнил тебя. У кого табуны лучше, чем у боярина
Векши? Сам видел, пас их. Вот потому и решил повидаться
с тобой, боярин, и решить это дело полюбовно и по-христиан
ски. Вот тебе и весь мой сказ.' Хочешь меняться — давай.
А не хочешь — найду другого покупателя своему товару.
Сделав вид, что он думает над предложением Дороша, Векша какое-то время молчал, задумчиво глядя на носки своих сапог.
Хорошо, атаман, пусть возьму я у тебя грамоту, а что
скажу, если спросят, откуда она у меня? Ведь Мамай не мне
ее давал, а своему гонцу, который порубанный в степи ва
ляется.
Что хочешь, то и говори, — беспечно ответил Дорош. —
Какое мне дело до твоих слов. Я отнял грамоту у татарского
19
гонца, хочешь, скажи, что ты отнял ее уменя. Кто проверит? Векша, решившись, рубанул рукой воздух.
— Уговорил, атаман, давай сюда грамоту.
Дорош рассмеялся.
Не рановато, боярин? Когда будут конь и шлем, тогда
будет и грамота.
Дай посмотреть на грамоту, вдруг обманываешь ты меня.
Э нет, боярин, — лукаво усмехнулся Дорош. — Лучше
сделаем так: назначай место и время, где завтра встретимся,
вот там и получишь ханскую грамоту. А сам приводи того ар
гамака, что я вчера под твоим Николаем видел. И привози вот
этот аланский шелом с бармицей, что в углу стоит. Говори, где
и когда встретимся?
Давай у Старого дуба, прямо на поляне, — предложил Век
ша. — Надеюсь, то место ты еще не забыл?
Помню,
ждать.
Боярин Векша прибыл на поляну ровно в полдень. Рядом с ним восседали на огромных конях два великана телохранителя, закованные с головы до ног в доспехи, поперек их седел лежали копья. Сам Векша тоже был в кольчуге и шлеме, левое плечо прикрыто щитом. Один из сопровождавших его воинов держал в поводу красивого, золотистой масти иноходца, к седлу которого был привязан затребованный Дорошем шлем.
Атаман и два его спутника уже ждали. Их вид был вполне дружелюбным и мирным и не вызвал у боярина никаких подозрений. Пока Дорош любовался конем и шлемом, Векша с любопытством рассматривал его спутников.
— Вижу, боярин, что сдержал ты свое слово, — наконец ска
зал Дорош, разворачивая коня рядом с Векшей. — А раз тач,
то вот тебе и грамота.
Он сунул руку за пазуху и протянул Векше пергаментный свиток, обвязанный шнуром с ханской печатью. Схватив грамоту, Векша тут же лихорадочно развернул ее.
Что это? — с недоумением спросил он. — Я здесь ничего
не понимаю.
Что взяли у гонца, то и передаю тебе, — спокойно отве
тил Дорош. — Видно, не для тебя писана.
Векша осторожно свернул грамоту, скова перевязал ее шнуром, стараясь не потревожить Мамаеву печать, и сунул ее за пазуху.
Что ж, атаман, прощай и не поминай лихом.
Прощай и ты, боярин, — ответил Дорош.
Перехватив повод с приведенным Векшей аргамаком в свою руку, он кивнул боярину и вместе со своими спутниками медленно тронулся к лесу. Векша с улыбкой провожал его глазами, время от времени поглядывая по сторонам.
Поляна, на которой происходила эта встреча, занимала значительную площадь. Когда-то давным-давно люди выжгли здесь лес, чтобы посеять хлеб. Затем они ушли на юг, на более плодородные земли, и бывшее поле превратилось в обыкновенную лесную поляну, густо заросшую высоким, чуть ли не в человеческий рост разнотравьем, зарослями орешника и малины.
20
На поляне пересекалось несколько лесных дорог и тропинок. По одной из них, ведущей в сторону южного рубежа, направлялась тройка казаков.
Они проехали уже половину расстояния до леса, как из кустов стали появляться всадники и растекаться влево и вправо от дороги, охватывая казаков широким полукольцом. С десяток всадников остались на самой дороге. В одном из них по блестящему шлему и развевающемуся пурпурному плащу Векша узнал своего старшего сына. Но Дорош и его спутники, словно не замечая высыпавших из леса всадников, медленно и спокойно ехали по дороге прямо на выставленные им навстречу копья.
Громкое конское ржанье, внезапно раздавшееся сразу со всех сторон поляны, моментально объяснило Векше причину их спокойствия. Из густой травы, которой заросло все бывшее поле, во множестве появились вначале шлемы и лохматые шапки, затем плечи, конские морды, и вот уже все пространство оказалось усеянным множеством всадников. С копьями в руках, со щитами на плечах они со всех сторон подъезжали к дороге, по которой ехал Дорош, и выстраивались за ним в колонну по четверо в ряд.