Искатель. 1980. Выпуск №5
Шрифт:
— Я прошу суд приобщить этот план к числу вещественных доказательств, — заявил Хэмилтон Бергер. — У меня все.
— Один момент, — вступил Мейсон. — У меня есть несколько вопросов к свидетелю.
— Я полагаю, у вас наст возражений по поводу плана? — осведомился прокурор.
— Я бы хотел уточнить некоторые детали относительно самого свидетеля, — пояснил Мейсон.
— Хорошо. Задавайте ваши вопросы, — разрешил судья Моран.
Теперь Ричи смотрел на Мейсона
— Вы помните тот день, когда впервые увидели меня?
— Да, сэр. Я хорошо помню тот день.
— Я спрашивал вас о Сюзанне Гренджер, не так ли?
— Да, сэр.
— И вы мне ответили, что ее нет и найти ее невозможно?
— Совершенно верно.
— Я тогда представился и попросил вас передать ей записку, не так ли?
— Да, сэр.
— Прошу извинения, ваша честь, — вмешался Хэмилтон Бергер. — Я полагаю, что эту беседу вряд ли можно назвать перекрестным допросом. Я вызвал этого свидетеля только лишь для того, чтобы уточнить план квартир. План этот абсолютно верен. Защита не высказала никаких возражений. Поэтому считаю допрос неправомерным, не отвечающим правилам его ведения и не предусматривающим определенных целей. На мой взгляд, это затяжка времени.
— У меня тоже создалось подобное впечатление, — заметил судья Моран. — Я склонен принять точку зрения обвинении, мистер Мейсон, хотя у меня нет возражений проплыв техники ведения допроса. Возражение принято.
— Разрешите мне задать еще только один вопрос, — обратился Мейсон к судье и, получив согласие, спросил: — Как только я спросил о Сюзанне Гренджер, вы немедленно вошли в застекленную комнату, подняли трубку и позвонили в квартиру Этель Билан, не так ли?
Мейсону никогда не доводилось видеть столь откровенно выраженной злобы, которая вспыхнула в глазах Ричи.
— Я… я имею право звонить в любую квартиру этого дома.
Мгновенно оценив ситуацию, Мейсон решил дожать противника.
— Я просил вас ответить, звонили вы или не звонили мисс Этель Билан?
— Я… в конце концов, мистер Мейсон, не могу же я упомнить все квартиры, куда мне приходилось звонить. Я…
— Я вас спрашиваю, — загремел голос Мейсона — звонили вы в тот самый момент в квартиру Этель Билан?! Отвечайте: да или нет?
— Послушайте, человек может и не помнить, что он делал в какой-то определенный момент, — выкрикнул с места Бергер, придя на помощь своему свидетелю.
— Я не помню, — тут же подхватил Ричи, метнув благодарный взгляд па прокурора.
Мейсон улыбнулся.
— Уверен, что вы бы вспомнили,
— Ваша честь, — запротестовал Хэмилтон Бергер, — я возражаю против подобной реплики.
— Я считаю, что свидетель может ответить на этот вопрос, — сказал судья Моран. — Отвечайте на вопрос, мистер Ричи.
— Я… мне кажется, что нет. Я… просто я не могу припомнить.
— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — У меня все. Я прошу приобщить план квартир к числу вещественных доказательств. А сейчас, насколько я понял, место в свидетельской ложе снова занимает мисс Этель Билан.
Ричи покинул зал, а его место снова заняла Этель Билан. Она поудобнее устроилась в кресле и взглянула на Мейсона, как бы говоря: вот и прекрасно, теперь задавайте свои вопросы, посмотрим, что из этого выйдет.
— Вы абсолютно убеждены в том, что у подзащитной был револьвер в то время, когда она жила у вас?
— Абсолютно.
— Калибра ноль тридцать восемь?
— Да.
— Скажите, каких калибров еще бывают револьверы? — спросил Мейсон.
— Каких… я… откуда мне знать, я не эксперт. Я не знаю.
— Что значит «калибра ноль тридцать восемь»? — снова задал вопрос Мейсон. — Что означает эта цифра?
— Это одна из характеристик оружия.
— Вы совершенно правы, — согласился Мейсон, — но что она характеризует? Что такое «калибр»?
— По-моему, это связано с весом пули, не так ли?
— Иными словами, более длинная и тонкая пуля имеет отношение к большему калибру, чем короткая и толстая, если весит больше, так?
— О, ваша честь, — взмолился Бергер, — я протестую против попыток защиты ввести свидетеля в заблуждение. Это противоречит правилам ведения перекрестного допроса. Ведь свидетель не является специалистом в этой области и…
— Протест не принят, — резко возразил судья Моран. — Свидетельница охарактеризовала оружие, принадлежащее подзащитной, как револьвер калибра ноль тридцать восемь. Значит, защита имеет право выяснить, что она подразумевает под этим понятием.
— Продолжим, — сказал Мейсон, обращаясь к свидетельнице. — Отвечайте на вопрос.
— Ну, конечно если пуля… если длинная тонкая пуля весит больше… конечно, она большего калибра…
— Значит, когда вы сказали, что револьвер был калибра ноль тридцать восемь, вы имели в виду, что он стрелял пулями большего веса? Я правильно вас понял?
— Боже мой, ваша честь, ведь это же всего лишь факты, а не улики, — воскликнул прокурор. — Это же не допрос. Это введение свидетельницы в заблуждение!