Искатель. 1989. Выпуск №6
Шрифт:
Том хотел, чтобы я понял, как он мне сочувствует, и очень старался показать это. Я улыбнулся ему, сел в машину, помахал рукой и уехал.
Во вторник утром я забрал Чико и поехал на север к Ньюмаркету.
Когда мы наконец добрались до коневодческой фермы Генри Трейса, содержавшейся в безупречном порядке, я сказал Чико: «Поболтай с конюхами». Мы вылезли из машины на гравий, сквозь который не пробивалось ни одной травинки. Я оставил его и пошел искать Геирн Трейса, который, как нам сообщала прислуга, должен быть там, справа, в конторе.
— Прошу прощения. Полночи был на ногах… Э-э… Кто вы? Мы договаривались о встрече?
— Нет, — я покачал головой, — просто я надеялся встретиться с вами. Меня зовут Сид Холли.
— Да? Не родственник ли вы… О, господи, да это вы и есть!
— Точно, это я и есть.
— Чем могу быть полезен? Хотите кофе? — он протер глаза.
— Не беспокойтесь.
— Тогда выкладывайте. — Он посмотрел на часы. — Десяти минут хватит? У меня встреча в Ньюмаркете.
— Проблема довольно расплывчатая, — сказал я. — Просто хотел узнать об общем состоянии двух жеребцов, которые находятся здесь.
— А… Каких же?
— Глннера и Зингалу, — сказал я.
Он, конечно, начал выведывать, почему я о них спрашиваю и с какой стати он должен мне отвечать, но в конце концов, подобно Тому Гарви, пожал плечами и сказал, что беды не будет, если я узнаю.
— Наверное, я не должен говорить это, но я бы не советовал клиенту входить в долю и покупать их, — сказал он. не сомневаясь, что именно такова цель моего визита. — У них может не хватить сил покрыть должное число кобыл, хотя они всего лишь четырехлетки. У обоих слабое сердце. Их истощили слишком напряженные тренировки перед скачками. Именно поэтому, когда они были трехлетками, их перестали выставлять на скачки. И мне думается, с тех пор их состояние ухудшилось.
— Кто-то мне говорил, что Глинер хромает, — сказал я.
Генри Трейс, видимо, привык, что слухи разносятся молниеносно.
— У него недавно развился артрит. В этом городе ничего не скроешь. — На его письменном столе зазвонил будильник. Он выключил звонок. — Боюсь, мне пора ехать. С этим все, Сид?
— Да, спасибо, — ответил я.
— Больное сердце у обоих, — сказал Чико, когда мы подъезжали к городу. — Настоящая эпидемия, а?
— Надо спросить у ветеринара Бразерсмита.
— Он живет на Миддлтон-Роуд. Я знаю его дом.
Мы проехали мимо трека, на котором тренировали лошадей, и направились к городу.
Бразерсмита не было дома, нам сказали, что он вернется к ланчу. Мы уселись в машину и стали ждать. Я повернулся к Чико:
—
— Я думаю, что Жокейский клуб всегда занимается этим сам.
— Так оно и есть. Нам нужно выяснить все про одного сотрудника Жокейского клуба, который проверяет синдикаты.
Чико некоторое время размышлял:
— Хитрое дело.
— Да, к тому же нужно сделать так, чтобы он об этом не знал. Речь идет о бывшем старшем инспекторе Эдди Ките.
У Чико отвалилась челюсть.
— Ты шутишь.
— Вовсе нет.
— Но он сам — полиция. Полиция Жокейского клуба.
Я рассказал ему о сомнении Лукаса Уэйнрайта, и Чико сказал, что, наварное, Лукас Уэйнрайт ошибается. Наша работа, отметил я, в том и состоит, чтобы выяснить прав он или пет.
На Миддлтон-Роуд показался забрызганный грязыо «рейндж-роувер». Он подъехал к парадному дома Бразерсмита. В ту же секунду мы с Чико выскочили из машины и направились к мужчине в твидовом пиджаке, который выходил из своей повозки.
— Мистер Бразерсмит?
— Да? Что случилось?
— Не можете ли вы уделить нам несколько минут? — спросил я. — Это Чико Барнс, а я Сид Холли. Всего несколько вопросов.
Когда мое имя дошло до его сознания, он немедленно перевел взгляд на мои руки и в конце концов остановился на левой.
— Этот протез у вас биоэлектрический?
— Д-да, — пробормотал я.
— В таком случае заходите. Можно мне взглянуть на него?
Он пошел к боковой двери. Я остался на месте, желая только одного — исчезнуть отсюда как можно быстрее.
— Пошли, Сид, — позвал Чико, двинувшийся за ним. Он обернулся и остановился. — Пусть получит то, что хочет, Сид, и тогда, может быть, он сделает то же самое для нас.
Оплата натурой, подумал я, но мне не нравилась цена. Я нехотя поплелся за Чико, как оказалось, в хирургический кабинет Бразерсмита.
Ветеринар задал уйму вопросов, довольно грамотных с медицинской точки зрения, и я отвечал бесстрастно, пользуясь терминами, которые усвоил в протезном институте.
— Вы можете вращать кистью? — спросил он под конец.
— Да, немного, — я показал ему — Там внутри что-то вроде чашечки, подогнанной по размерам под конец моей культи, и еще один электрод, который улавливает импульсы вращения.
Видимо, он хотел, чтобы я снял протез и показал ему все детали, но я не собирался это делать. Вероятно, до него дошло, что просить бесполезно.
— Подумываете над тем, чтобы сделать протез для лошади? — спросил Чико.
Бразерсмит поднял усталое лицо и серьезно ответил:
— Технически это вполне возможно, но я сомневаюсь, чтобы можно было натренировать лошадь приводить в действие электроды, кроме того, это будет стоить немалых денег. Хотя мне известны случаи, когда лошадям приделывали искусственную ногу.
Бразерсмит неохотно переключился с проблемы искусственных конечностей на лошадей с больным сердцем.