Искатели клада

Джекобс Уильям Уаймарк

Онъ снова поцловалъ ее въ лобъ и радостно подмигнулъ м-ру Тредгольду, который изъ деликатности смотрлъ въ окно. Затмъ онъ объявилъ, что нанялъ слугу, — съ нимъ меньше возни, чмъ со служанкою. Кажется, человкъ подходящій.

— Быть можетъ, онъ хитеръ и скрываетъ свои недостатки? — замтивъ м-ръ Тредгольдъ.

— Покуда онъ скрываетъ ихъ, не къ чему придраться, — заявилъ капитанъ, — лучшій поваръ, какого я когда-либо имлъ на корабл, былъ бглый каторжникъ.

— Насколько мн извстно, Таскеръ никогда не былъ на каторг,- сказалъ

Тредгольдъ, — во всякомъ случа, я увренъ, что онъ не бжалъ оттуда: онъ слишкомъ для этого глупъ.

Въ эту минуту вошелъ нагруженный свертками тотъ, о комъ шла рчь; онъ застнчиво прошелъ на цыпочкахъ на кухню, гд сейчасъ же принялся возиться съ устройствомъ на новосель, а Тредгольдъ, отказавшись отъ приглашенія капитана напиться чаю, простился съ хозяевами.

— Славный малый, — сказалъ капитанъ, проводивъ его, — у него еще немножко втеръ въ голов, но съ годами это пройдетъ.

Озъ услся въ кресло и окинулъ довольнымъ взглядомъ свои владнія.

— Чуть ли не впервые за сорокъ пять лтъ мн приходится жить въ собственномъ дом. Надюсь, что ты почувствуешь себя здсь счастливою, и ужъ не я буду виноватъ, если этого не случится.

II

Мене чмъ въ недлю капитанъ Бауэрсъ окончательно устроился въ своемъ дом. Въ «каютъ-компаніи» были вывшены «правила», сообразно которымъ Джозефъ Таскеръ долженъ былъ распоряжаться своимъ временемъ и, боясь преступить случайно которое-нибудь изъ нихъ, онъ старательно заучивалъ ихъ по складамъ. Мстныя хозяйки очень интересовались дятельностью м-ра Таскера, но оказалось, что онъ держитъ домъ въ образцовомъ порядк, что капитанъ не замедлилъ приписать благодтельному вліянію «правилъ». Однако, дло не обошлось безъ ихъ нарушенія, и это привело въ неожиданному знакомству.

Однажды посл полудня послышался рзкій стукъ въ дверь, и въ отвтъ на вовгласъ капитана: войдите! — въ комнату вбжалъ взволнованный, небольшого роста человкъ.

— Мое имя Чокъ! — проговорилъ онъ, запыхавшись.

— Пріятель м-ра Тредгольда-отца? Я слышалъ о васъ, сэръ, — отозвался капитанъ.

Гость пропустилъ фразу мимо ушей.

— Жена моя желаетъ знать: неужели ей придется ежедневно одваться впотьмахъ до конца ея жизни? — продолжалъ онъ гнвнымъ, но дрожащимъ голосомъ.

— Одваться впотьмахъ? — повторилъ изумленный капитанъ.

— Съ опущенною шторою, — пояснилъ гость, нервно теребя кончики рыжеватыхъ усовъ. — Какъ бы вамъ самимъ понравилось, — продолжалъ онъ, уже смягчаясь, — еслибы на васъ навели въ упоръ подзорную трубу?

— Джозефъ! — рявкнулъ капитанъ, срываясь съ мста и подбгая къ окну, изъ котораго виднлась пресловутая мачта.

— Что прикажете, сэръ? — спросилъ, перевшиваясь черезъ перила, Таскеръ, въ рук у котораго оказался вышеупомянутый инструментъ.

— Что вы длаете тамъ съ подзорною трубою? Какъ смете вы глазть на чужія окна?

— Я не глазю на окна, сэръ, — возразилъ м-ръ Таскеръ тономъ

оскорбленной невинности, — мн даже въ голову не могло придти ничто подобное.

— Вы наводите трубу прямо на окно спальни, — закричалъ м-ръ Чокъ, выйдя вслдъ за капитаномъ въ садъ, — и это уже не въ первый разъ.

— Право же нтъ, сэръ, — протестовалъ слуга, обращаясь въ своему барину, — я смотрлъ на зябликовъ, они свили себ гнздо подъ карнизомъ. Притомъ я видлъ, что вы всегда спускаете штору, какъ только меня увидите, — обернулся онъ уже къ постителю, — и потому думалъ, что я не мшаю…

— Я крайне сожалю, — проговорилъ капитанъ и приказалъ Джозефу, все еще продолжавшему оправдываться, немедленно слзть, и приготовить чай.

— Я готовъ врить, что онъ не имлъ дурного умысла, — проговорилъ смягчившійся м-ръ Чокъ, между тмъ какъ смущенный Джозефъ ретировался. — Надюсь, сэръ, что я не сказалъ ничего лишняго? Жена такъ настаивала, чтобы я пошелъ въ вамъ.

— Вы были совершенно правы, и я благодарю васъ за то, что вы пришли.

— Мн думается, — сказалъ м-ръ Чокъ, съ большимъ интересомъ разглядывая сооруженіе, — мн думается, что оттуда долженъ быть прекрасный видъ? Нчто въ род корабля въ саду. Оно наводитъ на мысль о полюс, буряхъ, сверномъ сіяніи…

Пять минутъ спустя Таскеръ, выглянувъ изъ окна каютъ-компаніи, увидлъ м-ра Чока поднимающимся съ безконечными предосторожностями на мачту. Шляпа его была нахлобучена на глаза, и онъ крпко прижималъ въ себ телескопъ.

Когда Таскеръ вошелъ въ садъ доложить о томъ, что чай готовъ, м-ръ Чокъ все еще занималъ свой возвышенный постъ, и для находившихся внизу было ясно, что онъ опасается трудностей спуска, но слишкомъ гордъ для того, чтобы въ этомъ сознаться.

— Славный видъ отсюда! — крикнулъ капитанъ.

— И… и… прекрасный! — отозвался м-ръ Чокъ, блдность котораго была очень замтна.

Чай остывалъ и капитанъ, поднявшись, наконецъ, до платформы, предложилъ м-ру Чоку освободить его отъ телескопа, что было принято съ благодарностью.

— Я… у меня затекла нога! — пробормоталъ онъ.

— Вотъ какъ! Въ такомъ случа спускайтесь осторожне!

Благодаря соединеннымъ усиліямъ капитана и слуги, м-ру Чоку удалось благополучно стать на землю, и онъ принялъ приглашеніе на чашку чая, причемъ видъ комнаты привелъ его въ искренній восторгъ. Настоящая каюта! Можно вообразить себя на корабл.

— А вы любите море? — спросилъ капитанъ.

— Очень люблю! — съ жаромъ воскликнулъ м-ръ Чокъ, — я еще мальчикомъ желалъ уйти въ море, а вмсто этого пришлось замнить отца въ его дл, къ которому у меня никогда не лежала душа. Нкоторые люди любятъ домашнюю жизнь, а я всегда стремился въ приключеніямъ. Воображаю, сколько вамъ пришлось пережить ихъ, капитанъ. Эдуардъ Тредгольдъ мн кое-что поразсказалъ…

— Когда проплаваешь сорокъ-пять лтъ — на многое насмотришься. Вдь это — цлая жизнь.