Исключительно моя
Шрифт:
А потом, оторвавшись, притягивает мою голову, зарывшись пятерней в волосы. Нежно массирует пальцами кожу головы, заставляя прикрыть от удовольствия глаза, и утыкается мне в висок.
— Люблю тебя. Вот такую люблю, мягкую, трепетную, с пьяными от страсти, глазами.
Обнимаю его за шею и захватываю ртом мочку уха.
— Ммм, — хрипло выдыхает Вадим и опрокидывает меня на спину.
Нависает и застывает, неотрывно смотря в глаза. Провожу указательным пальцем по его скуле, щекам, губам.
— И
Довольный услышанным, он хмыкает и снова врывается в мой рот. А следующие полчаса мы горим этой любовью, даря друг другу, пожалуй, самую изнеженную близость из всех, которые у нас были. И, забиваясь в сладком оргазме, я чувствую, как тиски отпускают мою голову. Становится необычайно легко и спокойно.
Вадим выходит из душа первый, а я остаюсь понежиться. Прислонясь к стеклу душевой кабины, прикрываю глаза и слушаю свои ощущения.
Как получается у Никольского подавлять и возвышать одновременно? Достаточно нескольких его прикосновений и каждая клеточка моего тела начинает вибрировать в заданном им ритме. За это время он проник так глубоко, укоренился и пророс, что случись разлука, я сойду с ума. Но также четко я сейчас осознаю, что отношения с ним возможны только на его условиях. И с каждым днем, мне все сложнее их принимать.
А может, лучше не задумываться? К чему рвать сердце в клочья, пока еще ничего не произошло? Пусть идет, как идет.
Накидываю халат, выхожу из ванной и иду в спальню.
Еще не поздно, но Вадим выглядел уставшим, наверное, уже лег и включил телевизор.
Но, нет. Он сидит на краю кровати и внимательно рассматривает мое портфолио. Черт! Я положила его на антресоль в шкафу и забыла. Наверное, нашел, когда вешал вещи.
— Это что? — поднимает он голову.
— Портфолио.
— Я вижу, что не журнал с рецептами.
— Просто состояние было унылое, решила поднять себе настроение.
— Подняла?
— Да. Ты даже не представляешь какие испытываешь эмоции, когда фотограф просит тебя кружится в красивом длинном платье и ни о чем не думать. Это сродни освобождению и полету.
Хочу еще что-то сказать, но Никольский раздраженно перебивает.
— А фотограф кто?
Ах, вот оно что! Ну понятно.
— Девушка, Екатерина Зайцева.
Мягко вынимаю из его рук альбом и откладываю на свое место.
— Вадик, ложись отдыхать. Если хочешь, я тебе его подарю, я получила удовольствие от процесса, фотографии — второстепенно.
Ничего не говоря, он ныряет под одеяло, находит какой-то фильм по телеку, а я устраиваюсь на его груди. Даже не вникаю, что там на экране. Мне просто хорошо, я соскучилась и мне нравится просто вот так лежать, вдыхать его запах и ощущать его ладонь, машинально поглаживающую мою спину.
***
В семь утра раздается звонок. Вадим сонно
— Алло!
— Вадим, извини, что разбудила. Это Алла, — слышу надрывный плачущий женский голос. — Мама умерла.
Он резко садится в кровати и так же резко его сонливость снимает, как рукой.
— Когда?
Я тоже сажусь. Не понимаю, кто звонит, но по выражению его лица понимаю, что он взволнован.
— Не знаю. Соседи позвонили, что она несколько дней не появлялась, я стала ей звонить, а телефон отключен. Утром вызвали участкового, вскрыли дверь, а она умерла, — рыдает женщина.
— Алла, мне очень жаль. Я все собирался заехать, но как-то закрутился… Последний раз был у нее вначале зимы.
— Самое неприятное, что я не смогу прилететь на похороны. Мне операцию сделали и запретили пока нагрузки, в том числе перелеты. Вадик, ты поможешь?
— Что за вопросы? Конечно помогу, не переживай. Все сделаю.
— Завтра Саша прилетит, встретишь ее?
— Да, скинь номер рейса.
— Хорошо, спасибо тебе большое.
Он отключается. Смотрю на него в ожидании.
— Умерла директор нашего детского дома. Это ее дочка звонила, нужно помочь с похоронами.
Киваю, иду на кухню готовить завтрак. Во время завтрака Вадим выглядит расстроенным. Маша как-то рассказывала, что он по сей день помогает детскому дому и старенькой директрисе, потому что ее единственная дочь, вместе с внучкой, уехала жить в Штаты, и у нее тут никого нет. Я не задаю вопросов, не любит Вадим вспоминать свое детство, не буду и напрягать. Он допивает кофе, чмокает меня на прощание в щеку и убегает.
Глава 33
Яна
Четвертый день я не вижу Вадима. С тех самых пор, как он ушел после звонка этой Аллы. Он, конечно, звонил, даже рассказал, что на похоронах встретил много бывших воспитанников детского дома, обещал прийти вчера, но в Питерском филиале возникли какие-то проблемы и ему пришлось уехать. Сказал, будет завтра во второй половине дня.
Сегодня пятница, предвкушаю совместные выходные, да и отпуск близко. Погода радует глаз, кругом все зеленеет на глазах, в воздухе приятно пахнет наступающим теплом.
Заглядываю в кабинет Вики.
— Обедать идешь?
— Обязательно! Голодная я злая, — смеется она.
В кофейне людно, все хотят успеть за перемену перекусить. Студенты вдесятером толпятся за шестиместными столами. Хорошо быть по статусу выше. За наш трехместный столик никто не подсаживается.
— Ты сегодня пешком? — спрашивает Вика, окна ее аудитории выходят на фасад здания, видимо, увидела, как я пришла на работу.
— Да, решила прогуляться. Выгулять новые туфли и понять, что они мне натирают, — улыбаюсь я. — Хорошо, хоть пластыри в сумке были.