Искры на воде (сборник)
Шрифт:
— Тебе кого, мил человек?
В это время мимо неё проскочила видная девица и бросилась прямо на шею пришельцу.
— Барышня, разве так можно, люди кругом, что батюшка скажет?
— Родя, приехал, живой, — прошептала девушка. — Я знала, что ты приедешь.
Родион разглядывал девушку, знал, что это Лиза, но не узнавал её — так она изменилась: выросла, похорошела, стала совсем взрослой.
— Лиза, какая ты стала, я тебя и не признал бы, если встретил где. Просто красавица.
— Ты бы ещё лет десять не появлялся, тогда бы увидел и сказал:
— Лиза, да ты уже старушка.
—
— Ты дома был? — спросила Лиза.
— Нет, прямо с поезда пришёл сюда — мне всё равно некуда податься. А отсюда, может, с кем и доберусь домой, — Родион отвечал, а сам не мог оторвать глаз от своей подружки.
— Сколько ты времени добирался?
— С месяц почти. Кругом народ митингует. Работать никто не хочет.
— Сара Иосифовна, распорядитесь там насчёт бани — и поскорее, пожалуйста, — сказала Лизавета и потянула Родиона к себе. — Дома, кроме нас и Василия, нашего управляющего, больше никого нет. Отец куда-то уехал, сказал, что будет завтра. А мы сегодня будем отмечать твоё прибытие, а завтра батюшка приедет, тогда и решим, как тебя доставить домой. Евсей, брат твой, часто бывает здесь, всё расспрашивает у отца о тебе. Здесь многие пришли с войны, некоторые вернулись калеками. В Конторке ходили слухи, что будто ваша армия вся погибла, а значит, и тебя нету. Вот я наревелась вволюшку, но только я всё равно верила, что ты вернёшься.
Лиза говорила и говорила, не останавливаясь, стараясь выговориться за все эти три года, которые так дорого обошлись для неё.
— Ты почему мне не написал письмо? — вдруг сказала она. — Я столько ждала, а ты даже и не подумал писать!
— Я и адреса-то не знаю, куда писать, да и писать поначалу некогда было.
— Ты и уехал, не попрощался, — недовольно проворчала она.
— Но ведь тебя и дома не было — ты была в Канске.
— Я знаю, а всё равно обидно. Больше не буду капризничать, лучше расскажи ты, как там, на войне?
— Страшно на войне — и рассказать нечего.
— Три года пропадал невесть где, а рассказать нечего.
— Баня готова, — сказала Сара Иосифовна.
— Давай собирайся, в баню пойдёшь, смоешь все свои страхи, я тебе бельё чистое дам и полотенце.
Во дворе Родиона встретил управляющий и сказал:
— Пойдём, покажу, где и чего.
Он рассказал, где воду горячую брать, где холодную. Родион до этого никогда не видел баню, которая топилась бы по-белому. Здесь всё было чисто побелено, полы отскоблены. В шайке два запаренных берёзовых веника издавали пьянящий аромат.
Родион несколько раз залазил на полок, парился до треска в волосах, поддавал так, что ногти горели огнём, потом выливал на себя ведёрко холодной воды и шёл в предбанник остывать. После небольшого отдыха тело просило ещё пару.
Родион вышел во двор и присел на скамейку рядом с баней. Было так хорошо и легко, что не хотелось больше ничего.
Лиза позвала в дом.
— Ты ложись, отдохни немного, а я на стол приготовлю, мы с тобой пообедаем и поговорим заодно.
Родион прилёг на диван и незаметно уснул — расслабился солдат, подвела банька. Когда Лиза принесла еду, он уже сладко спал. Она не стала будить его, понимала,
Родион проснулся через два часа. Лиза сидела в кресле и читала журнал. На столе, накрытом салфеткой, стояло что-то вкусное, от чего шёл приятный запах. Родион и проснулся от голода, сел на диван и улыбнулся.
— Свалился, не утерпел, — сказал он. — Мне бы одеться теперь, а то я в исподнем и сижу. Где мой мешок, там у меня новая гимнастёрка, я её и одену.
Лизавета вышла из комнаты. Когда вернулась, то Родион был уже одет в форму — на груди висели два Георгиевских креста. Девушка растерялась от вида наград, потом подошла и потрогала их.
— Это настоящие? — задала она настолько глупый вопрос, что сама и расхохоталась. — Родя, ты ведь герой! Ты знаешь об этом?
— Какой я герой, — смутился солдат. — Это так, мимоходом.
Они сидели при свечах напротив друг друга, вспоминали детство, пряники с молоком, которые жевали за печкой, и весело смеялись.
— Василий, ты не знаешь этого юношу? Кабы беды не было, а то хозяин строгий: как спросит, так не возрадуемся? — шептала Сара Иосифовна.
— Нет, не знаю, не приходилось видеть. Конечно, хозяин строгий, но и она ведь хозяйка, разве скажешь супротив что?
— И то верно. Пошли к себе, а как увидит, что мы здесь — тоже скандал будет.
— Какая ты стала, просто глаз не отвести, — сказал Родион, разглядывая девушку, понимая, что это неприлично, но не мог ничего с собой поделать.
— Ты на меня смотри и глаз не отводи, не отводи, — громко сказала Лиза и захохотала, потом бросилась к Родьке, обняла его и сказала:
— Ты даже не знаешь, как я рада, что ты вернулся, даже не знаешь, — она опять расплакалась, уже который раз за вечер.
Родион обнимал её вздрагивающие плечики и говорил:
— Ну что ты, всё закончилось, авось больше не придётся уезжать.
— Да знаю я, но сегодня что-то со мной, прямо рёвушка какая-то — сладу нету. Всё, больше не буду, — сказала она и присела рядом на стул.
— А ты как жила? — спросил Родион, пытаясь отвлечь её от грустных воспоминаний.
— Жила. Учитель ходил два года, учил разным наукам, а потом сказал, что больше меня учить ему нечему, и перестал ходить. Два года училась в Канске, воевала с тётушками, закончила учёбу и там, вернулась назад — вот уже год как я здесь. Беру книги, читаю, познаю мир самостоятельно. Всё лучше, чем сплетни пересказывать, как мои немногочисленные подружки. Батюшка хотел было к делу меня приставить, да не люблю я торговлю. Крутиться надо, обманывать — это не по мне. Батюшка говорит, что хочет скорей меня замуж отдать за богатого жениха, чтобы ему кровь не портила.