Искупление
Шрифт:
Слышно было, как движутся мысли в головах собравшихся дикарей, когда из слов императора, заботливости Кария и многолетней привычки угадывать приметы монаршей милости складывался статус Тагрии – слишком высокий для растерянной девчонки. Карий почувствовал ее панику, быстро кивнул кому-то у входа. Молодая женщина в светлом платье – оно казалось твердым из-за частой вышивки, украшавшей подол, – с немыслимо сложным плетением волос вокруг головы, изящно присела и протянула Тагрии руку.
– Пойдемте, ваша милость.
И Тагрия, которая не боялась ни смерти, ни
Помещение опустело с уходом императора. Напряжение ослабло. Гул дикарских эмоций был теперь не страшнее звона мошки. Под искрами любопытных взглядов Карий сказал:
– Идем.
Среди жрецов возникло движение, четверо двинулись было за Кати.
– Нет, ваша святость, – не оглядываясь, бросил Карий.
Выходя вслед за ним в широкие двери, Кати услышала чей-то тревожный голос:
– Ваша святость?
И ответ Верховного жреца:
– Пусть идет.
Солнце садилось. Расплавленный свет бил прямо в витражные окна галереи, множество разноцветных бликов пятнало стены, рассыпалось по рукам и одежде. Здесь все было таким – слишком ярким, вычурно-многоцветным. Хотелось закрыть глаза, хоть ненадолго избавиться от цвета. Карий молча шел рядом. Теперь его чувства были закрыты наглухо.
Галерея привела их в одну из боковых башен. Карий молчал, пока не миновал тяжелые двери, за которыми открылась анфилада полуоткрытых комнат.
– Мои покои, – сказал он, закрывая дверь.
Слова древнего языка скребнули слух – здесь, во дворце Сильнейших. Кати осмотрелась. Резное дерево, зеркала, мягкие ткани всех оттенков алого.
– В Долине ты жил скромней.
Карий пожал плечами:
– Покои наследника. Буду рад освободить их, как только Эриан обзаведется сыном.
Они стояли на расстоянии вытянутой руки – как на разных концах Вселенной.
– Кати. Зачем ты здесь?
– Я сказала правду. Предупредить и помочь.
– Как я могу верить? Почему?
Полчища дикарей катятся с гор, от криков и звона железа меркнет дневной свет. Заклятия выкашивают их сотнями – по трупам уже карабкаются новые. Юные маги, недавние ученики, первыми встретившие врагов на дальних подступах, мертвы. Кричат раненые грифоны, тучи стрел снимают их со скал, настигают в небе. Первая волна доходит до пещер, откатывается, встреченная огнем. Задние напирают, и отступившие было несутся в пламя, вспыхивают живыми факелами, но продолжают бежать. Вонь горелого мяса наполняет Долину, лица теряются в дыму, друзья, враги перемешиваются в один смертельный водоворот хаоса. Пронзительный писк на мгновение перекрывает шум сражения, и маги как один хватаются за сердце – враги добрались до птенцов. Неоперившиеся грифоны убиты, все до единого. Их когти беспомощно скребли по железу, слишком слабые, неспособные причинить вред.
Пещеры наполняются дикарями. Занавеси из драконьей кожи пропитаны магией, первый, чья рука прикасается к ним без воли хозяев, падает замертво. Падает и второй, и десятый, но в конце концов заклятие выдыхается, или вперед пробивается жрец и небрежно разрезает занавесь. Кати и Тари
Молнии бьют из ладоней, каждая находит чье-то сердце. Мертвые тела перекрывают проход, задние оттаскивают их за ноги. Кати чувствует локоть Сильной Тари у своего локтя, чувствует ее ярость – холодную, спокойную. Слов не нужно, они привыкли работать в паре. Вспышка провидения накрывает обеих: в Зал ведут два коридора, и второй взят. Переглянувшись, Сильные опрометью кидаются на помощь…
Как я могу тебе верить? Это не вопрос. Это утверждение.
– Ты был там? – спросила Кати вместо ответа. – В тот день?
Он не спросил – в какой.
– Был.
– Мы должны закончить это, Карий. Иначе мы будем убивать друг друга, пока не истребим, и в конце концов погибнут все. Я знаю – я видела.
Он отвернулся. Прошел по комнате, остановился перед холодным камином. Резко дернув застежку, снял плащ, не глядя бросил на кресло, оставшись в блестящем костюме Долины. Спросил хрипло:
– Ты думаешь, я этого хочу? Думаешь, мне нравится убивать свой народ, бродить в куче трупов, разыскивая тела своих друзей и молить, чтобы не пришлось самому их добивать? Ты знаешь, сколько раз мне казалось, что я вижу среди них тебя?!
– Но ты не остановишься.
– Не мы начали эту войну, – он обернулся, и Кати увидела на его лице слезы. – Уйдите. Оставьте Империю в покое. Перестаньте убивать. Тогда я остановлюсь.
– Нам некуда уходить, Карий.
– Зачем ты пришла?
– Чтобы закончить эту войну. Выслушай меня, наконец. Мы нашли возможность открыть заслон на востоке, откуда пришли дикари. Тех существ можно подчинить. Амон сейчас на пути туда, с ним все, кто способен к магии. Когда они вернутся – вы будете истреблены.
На сей раз молчание не было враждебным, но легче оно оттого не стало.
– Ты знаешь, на что способны эти существа? – спросила Кати.
– Знаю. Я их видел.
– Тогда ты понимаешь.
– Понимаю. Это оказалось слишком страшно для тебя, Сильная? Поэтому ты пришла?
Его сарказм вызвал у Кати кривую улыбку.
– Нет, ты ведь меня знаешь. Это страшно, но мне было уже все равно. Я пришла, потому что он убил Зиту.
– Что?! Нет, Кати! Я был у нее…
– Недавно, знаю. Я была неосторожна в последний раз… Амон узнал. И устроил показательный суд.
– Дети?
– Мертвы. Все.
– Кати…
– Поэтому я здесь, и поэтому привезла твою девчонку. На какое-то мгновение она показалась мне Зитой… твоей Зитой.
– Так и есть. Я благодарен тебе, Кати.
– Я много думала о тебе эти годы. Когда приходится выбирать, ты выбираешь преданность – и жертвуешь теми, кого любишь, как пожертвовал мной… Нет, молчи. Я не об этом. Я другая, Карий. Этот спор для меня давно решен, нет никакой преданности, только любовь. Я любила Зиту. Амон убил ее, поэтому я здесь. Используй меня, как посчитаешь нужным.