Искупление
Шрифт:
Тим моргнул, чтобы прогнать слезу, и вдруг понял: кто-то действительно умер. Он сам.
Тихо и спокойно он вытер слезы и заглушил всхлипывания, но на душу камнем легла грусть. Эта печаль была такой глубокой и настоящей, что ему было больно даже думать об этом. Как будто с его сердца сняли некий покров, и он увидел, каким он был раньше: мальчиком-идеалистом, энергичным подростком, думающим о Боге студентом, трудолюбивым журналистом, романтичным женихом, верным мужем.
Тот человек умер.
Измена Кэри была последней и смертельной пулей в сердце того, что осталось от человека, которым он когда-то был.
Он лежал в
Тим проглотил ком в горле и снова попытался унять слезы. Откуда берутся все эти чувства? Почему ему сейчас так больно? Его любовь к Кэри остыла намного раньше, чем он встретил Анжелу. Но Кэри была его женой. Он страстно мечтал быть с Анжелой, но и Кэри заслуживала лучшего.
Как я мог допустить все это? Что со мной случилось? Во что я превратился?
Неприглядные ответы пришли Тиму на ум так же быстро, как и вопросы, и сердце его сжалось. Хотя он считал себя сильным человеком, скорбь, которая охватила сейчас его душу, могла его сломать. Обычно такие моменты сопровождались голосом, явственно звучавшим внутри него и убеждавшим, что и теперь искупление возможно, если он попросит о нем.
Но Тим, тихо плача на подушке Анжелы и скорбя о том человеке, каким он когда-то был, и о браке, который он вот-вот потеряет, горюя о собственной решимости идти до конца, понял еще одну вещь, которая разбивала ему сердце больше, чем все прочие утраты вместе взятые.
Слова на табличке, подаренной Кэри, были правдой. Без Бога он был не так силен, как самонадеянно полагал. Вовсе нет. Вот почему он так много плакал в эти дни. С его ожесточенным сердцем случилась вещь, которой он никак не ожидал, когда впервые связался с Анжелой Мэннинг.
Оно разбилось.
Глава 2
Кэри Бакстер Джейкобс смывала макияж, когда телефон зазвонил. Она положила салфетку на край раковины и быстро провела полотенцем по щекам и лбу.
Нa Блумингтон, штат Индиана, спустилась великолепная осенняя ночь — одна из тех, что вдохновляют художников на пейзажи с залитыми лунным светом домиками и высокими холмами. Кэри всегда приветствовала смену времен года, и хотя последнее время они с Тимом были так заняты, и она часто чувствовала себя усталой и больной, более короткие дни и осенняя листва обещали наступление более спокойного времени, долгих темных вечеров. Они смогут посидеть вместе и обсудить идею, волновавшую Кэри последние полгода.
Нести служение, помогая другим супружеским парам.
Речь шла не о постоянной и всеобъемлющей занятости. Может быть, просто об одной встрече в неделю с парами, которые хотели бы быть ближе к Богу и друг к другу. Такими, как она и...
Раздался уже третий звонок, когда она сняла трубку. Наверное, это Тим. Тим был на конференции, в трех часах езды от дома, домой он вернется только днем в воскресенье.
— Слушаю, — она села на край кровати и посмотрела на часы. Половина одиннадцатого. Обычно Тим звонил ей в это время, когда его не было дома. Она ожидала услышать его голос, но на другом конце провода было только прерывистое дыхание.
— Хм... — голос был хриплый и принадлежал молодому человеку. Улыбка Кэри погасла. Не похоже на рекламного агента. И даже по телефону что-то странное чувствовалось в его тоне. Может быть, страх. Кэри наморщила брови. Какой-то безумец звонит. Она была готова повесить трубку, когда мужчина на том конце откашлялся. — Мне надо кое-что вам рассказать.
Кэри вздохнула и попыталась успокоиться. Не о чем волноваться. Тим благополучно прибыл в свой отель накануне вечером. Утром она говорила с матерью, с ее близкими все в порядке. Она глубоко вздохнула, заставляя себя хранить спокойствие.
— Вы чем-то торгуете?
— Нет, — быстро ответил мужчина. Слишком быстро. — Я сказал, что должен вам кое-что сообщить.
Кэри затаила дыхание, соображая, кто же это мог быть. От волнения сердце забилось чаще.
— Знаете ли, я занята, — она скрестила руки и рассеянно барабанила пальцами по тумбочке. — Говорите быстрее.
— Я не могу назвать вам свое имя, — мужчина прерывисто вздохнул. — Но то, что я скажу вам, — чистая правда. Вы можете это проверить.
Звонок начинал казаться все более загадочным. О чем говорит этот человек? Кто он и почему не может назвать свое имя? И что именно он хочет ей сообщить? Она начала сердиться.
— В чем все-таки дело?
Звонивший еще раз глубоко вздохнул:
— У вашего мужа есть любовница.
Ее сердце ушло в пятки. Она непроизвольно моргнула и выдавила из себя невнятный нервный смешок:
— О чем вы говорите? Какая жестокая шутка, звонить мне домой и говорить такую невероятную ложь... Вы не знаете моего мужа.
— Кажется, вы тоже его не знаете, леди, — он сделал паузу. — Я подумал, что вы должны знать правду. Мне пора.
— Подождите! — адреналин забушевал у Кэри в крови, наполнил ее руки, ноги и сердце, ей показалось, что она падает, падает, падает в ужасную, мрачную пропасть. Она яростно потрясла головой и постаралась рассуждать здраво. Этот человек лжет; должен лгать. Тим в Гэри, Индиана, на конференции о свободе прессы. Он не хотел ехать туда; даже сказал ей об этом вчера, когда уходил.
Кэри закрыла глаза, и сердце понемногу успокоилось. Она снова вспомнила голос Тима. Терпеть не могу эти конференции, но приходится туда ездить, дорогая. Она представила себе его честные глаза, его искренний голос. Администрация считает, что я должен там быть.
— Почему?.. — ее голос был глухим и пустым, словно пилы покинули ее за то мгновение, которое прошло с сообщения звонившего. Она старалась найти слова. — Почему я должна вам верить?
Собеседник заколебался.
— Допустим, я хочу оказать услугу нам обоим. Он в квартале Сильверлэйк. Он провел там прошлую ночь, и я думаю, он там же и сегодня. В квартире Анжелы Мэннинг. Она — студентка на факультете журналистики, — он помолчал. — Теперь вы мне верите?
Кэри медленно покачала головой, потом неистово выдохнула:
— Нет, нет, не верю, — слезы наполнили ее глаза, ей опять показалось, что она падает. — Вы... вы его с кем-то перепутали.
— Знаете, леди... — звонивший начал терять терпение. — Я говорю о профессоре Тиме Джейкобсе. Это ведь ваш муж, правда?