Искупление
Шрифт:
Но Кэри их уже не слушала. Она смотрела на выражение лица Тима — смесь раздражения и желания не показывать его. Он обнял Кэри за плечи и привлек ее к себе, словно говоря миру: «Ну и что, зато она красивая!»
Прерванный разговор вновь продолжился, но этот момент Кэри запомнила на долгие годы. Было ясно, что Тим смущен, что ему хотелось бы видеть ее остроумной, интеллигентной и начитанной, как другие жены. Вот почему он встречается с другой. Должно быть, эта студентка может беседовать с ним о таких вещах, о которых Кэри не имеет понятия.
Что
А теперь этого не хватило и Тиму.
Она вспомнила и другие случаи, когда Тим заставлял ее чувствовать себя простушкой, человеком низшего порядка. Может быть, поэтому она столько времени работала и добровольно служила в церкви? Может быть, поэтому она вступила в книжный клуб и стала учиться музейному делу? Чтобы он не считал ее просто украшением? Чтобы он мог ею гордиться?
Все это было так несправедливо. Она любила Тима всем сердцем, она хотела быть его женой навеки. Разве этого недостаточно?
Шли часы, а Тим не возвращался домой. Кэри не была этим удивлена. Что он мог ей сказать? Что ему оставалось?
Слезы наконец прекратились, и она села. Горло болело, ей трудно было дышать. Она высморкалась и выглянула в окно, на темное небо. Еще вчера она думала, что ее брак с Тимом — прекрасный образец супружеской любви. Что же случилось? Даже если эта студентка дала ему то, чего не могла дать Кэри, почему Тим с такой легкостью отказался от всего, что между ними было, что они обещали друг другу? Ее руки сжались в кулаки. Раз так, он может уходить совсем.
— Уходи, — прошептала она сквозь стиснутые зубы. — У нас было все, и ты все разрушил.
Ответа не было, и Кэри закрыла глаза, чувствуя себя сердитой и побежденной.
И где же ободряющий голос Бога? Где сейчас Бог?
Она глубоко вздохнула, она знала ответ еще до того, как задала вопрос. Бог не исчез оттого, что у Тима есть любовница. Теперь, когда ее мир перевернулся вверх дном и ей трудно дышать, Кэри все равно была убеждена, что Господь никогда ее не покинет. Каким-то образом Он поможет ей и Тиму разобраться с этой запутанной ситуацией, хотя прямо сейчас ей было тошно от одной мысли.
Да, все образуется. Тим вернется домой и попросит прощения, а потом они пойдут на консультацию к психотерапевту, как делали некоторые их друзья, брак которых оказывался под угрозой. Они справятся с этим, ведь правда? Разве она не верила в это? В то, что для Бога нет ничего невозможного?
Но сама жизнь с мужчиной, который мог лгать, обманывать, изменять, сейчас казалась ей такой же привлекательной, как пожизненное заключение. Бог все восстановит, но она знала, что никогда уже не сможет стать прежней. Слезы опять полились из глаз, печаль легла на сердце, как свинцовое покрывало.
Кэри подтянула колени к подбородку и подумала о том, какой счастливой идеалисткой, уверенной в своих отношениях с Тимом она была еще сегодня утром, как безоговорочно
Уже начало светать, а Кэри все оплакивала ту женщину, которой она некогда была и которой она никогда больше не будет. Эта женщина испустила последний вздох в половине одиннадцатого вечера.
* * *
От запаха свежеприготовленного попкорна и ванильных свечей в доме Бакстеров было уютно. Семейство проживало в большом викторианском доме в городке Клир-Крик, рядом с Блумингтоном. «Ковбои Далласа» только что выиграли матч, и Джон Бакстер, нажав на кнопку пульта, выключил телевизор. Он перевел взгляд на свою жену Элизабет, с которой они были обвенчаны уже более тридцати лет. Она все еще была очень хороша, но он любил ее не за это. Ее отличали особое изящество, доброта и обаяние, которым невозможно научиться.
Экран погас, но Джон не спешил вставать. После того как вырастишь пятерых детей, тишину ценишь превыше всего.
Наслаждаясь присутствием любимой, он провел большим пальцем по мягкой ладони жены.
Боже, Ты так добр ко мне... спасибо Тебе за то, что она продолжает жить. Спасибо.
Обращение к божественному успокоению всегда обладает благотворным воздействием на Джона, он почувствовал, что уголки его губ приподнимаются. Ему было пятьдесят семь лет, он был женат на женщине, которая была его лучшей подругой, и верил, что, когда настанет последний день его жизни, он проведет вечность с теми, кого любит, в таком месте, перед которым меркнут все земные блага.
Жизнь не могла быть устроена лучше.
Он хотел уже сказать Элизабет об этом, но та вдруг обеспокоенно вздохнула, встала и медленно пересекла комнату, глядя им фотографии в рамках, на каминной полке: Брук, Кэри, Эшли, Эрин и Люк. Все пятеро в порядке старшинства.
Через несколько мгновений на глазах Элизабет появились две молчаливые слезы. Сердце Джона упало, он подошел к ней.
— Из-за кого ты плачешь? — он обнял ее за плечи.
Элизабет проронила еще одну слезу и издала звук, средний между смехом и всхлипыванием: — Из-за Кэри.
Джон перевел взгляд на фотографию своей второй дочери.
— Я беспокоюсь о ней и Тиме, — Элизабет склонила голову на плечо Джона.
Руки у нее была холодная, и Джон погладил ее.
— Ты говорила с ней?
— Утром. Перед съемками.
— И что она сказала? — он смотрел на жену, желая успокоить ее.
— Что все хорошо, — еще одна слеза потекла по ее щеке, — Может быть, это замечаю только я одна, но что-то не так. Она смахнула слезу и сделала паузу. — В последнее время Тим стал таким чужим, отстраненным, он всегда занят и не может приехать на семейные обеды. Он опять уехал из города.