Искушение Его Высочества
Шрифт:
— Глупая, но красивая, — цокает языком второй. — А какие у нее формы. Ммм…
— Можешь забрать себе, — легко бросает незнакомец. — Я уже устал от ее истерик.
В беседку заходит служанка и ставит поднос на стол. Чашки звякают, а девушка заливается соловьем:
— Доброе утро, Ваше Высочество, — она говорит с таким придыханием, что можно заподозрить у нее одышку. — Ваш любимый чай с лепестками роз.
— Спасибо, иди, — небрежно.
— Может, еще что-нибудь…
— Я сказал
Сквозь кружево я вижу, как служанка обиженно прикусывает пухлую губу и молча уходит из беседки, но не из сада. Останавливается возле куста роз и что-то разглядывает на алых бутонах. При этом не забывает время от времени томно вздыхать и бросать пылкие взгляды на беседку.
— Так о чем мы говорили?
— О твоей графине.
— А, будь она неладна. Сегодня мне в пять утра письмо прислала, что готова меня простить. Меня! Простить! Ну я ей и напомнил, что прощения не просил… Эй, ты чего там уши греешь? — почти рычит он.
Я пугаюсь, но потом понимаю: обращаются не ко мне. Служанка возле роз подпрыгивает и бросается прочь по тропе.
В беседке снова раздается смех мужчин. А я сжимаюсь и сильнее вцепляюсь в свою сумку. Ноги затекли от неудобного положения, живот сводит от голода, но нельзя позволить себя обнаружить.
— Она хоть симпатичная была? — голос у второго вальяжный, немного с ленцой, и вызывает неприятные ощущения.
— Кто?
— Ну эта прислуга, которую ты мял в кровати, пока графиня в ванной была?
— Да как сказать. Вроде да, а вроде и нет.
— Как это?
— Да она странная была. Чумазая вся, будто в саже валялась.
Мое сердце екает. Я навостряю ушки и напряженно вслушиваюсь.
— Так ты что, трубочистку в постель потащил? Там на рубежах, конечно, девок мало водилось. Но я не знал, что ты настолько оголодал, — мужчина хохочет.
— Да не тащил я! — рычит другой. — Она сама. Я глаза открываю, а она уже на мне. Ты баб этих не знаешь, что ли? Они как видят, кто перед ними, сами в постель прыгают. Мне даже делать ничего не надо.
— А ты против, что ли?
— Нет, — самодовольная усмешка, — но иногда хочется разнообразия. Перчинки, что ли, какой-то.
— Ууу, вот приедет скоро невеста твоя, будет тебе разнообразие. Каждый день одно и то же синее разнообразие.
Мне кажется, я слышу раздраженное фырканье, но понять не успеваю. Мое внимание привлекают едва заметные колебания воздуха на том конце сада. Сквозь кружево замечаю мужчину. Высокий, худой, весь в черном, на голове капюшон, закрывающий лицо. Из-под него видны только кончики светлых волос. Он идет прямиком к беседке.
Мужчины его еще не заметили и продолжают обсуждать “глупых графинь”, но я не свожу с незнакомца взгляда. Он идет тихо и немного
За мужчиной плетется зеленая женщина. В широкой панаме, пыльной рубашке и темных штанах. А за ней двое стражников.
— Ваше Высочество, — произносит незнакомец, останавливаясь возле беседки.
Разговоры умолкают, а я затаиваю дыхание.
— Чего тебе, Грир?
— Лазутчик на территории замка, Ваше Высочество.
— Лазутчик? Здесь?
— Стража никого подозрительного не замечала, Ваше Высочество, но садовница, — мужчина в капюшоне пропускает вперед зеленую женщину, — утверждает, что в замке чужак. Ей птички напели, что она ела их ягоды, — он не может скрыть иронии в голосе.
По спине пробегает холодок. Они обо мне.
— Она? — уточняет принц.
— Ваше Императорское Высочество, — садовница учтиво кланяется, — птицы видели в саду девушку. А розы поведали мне, что она прячется здесь… у вас под носом.
Я не успеваю осмыслить ее слова, скатерть резко поднимают, и в глаза ударяет яркий свет.
Меня выволакивают за шкирку, как нашкодившего котенка, и бросают на траву. Я утыкаюсь в нее лицом и чувствую влагу от утренней росы. Опасливо приподнимаюсь и осторожно сажусь, прижимая к себе сумку. Использовать магию не осмеливаюсь. Сначала решаю оценить обстановку. И понимаю, что дела мои не очень: шесть пар глаз не сводят с меня взглядов.
Мужчина в капюшоне опускается передо мной на корточки, и я могу разглядеть его лицо. У него заостренный нос, тонкие губы, глубоко-посаженные непроницаемые глаза.
— Что ты здесь делаешь? — строго спрашивает он.
Я нервно сглатываю, меня бьет мелкая дрожь. Можно ли им рассказать или нет? Насколько они дружелюбны к иномирцам?
— Ты не расслышала вопроса? — доносится из беседки.
Поднимаю взгляд и тут же попадаю в омут зеленых глаз. Я не ошиблась. Вчерашний герой-любовник, на которого я свалилась с потолка. Значит, он кронпринц, а по манерам больше напоминает конюха.
Наши взгляды встречаются, и его бровь изящно приподнимается. По глазам вижу — узнал.
— А это не твоя трубочистка случаем? Больно чумазая, — усмехается брюнет рядом с ним. У него хитрое лицо и циничные глаза. Не зря мне его голос не понравился.
— Нет, — отрезает принц. Лицо на мгновение искажается в презрительной гримасе. Он встает и выходит из беседки. Подкаченное тело двигается плавно и легко. — Уберите ее из дворца, — командует. На меня даже не смотрит. — А ты, Грир, отчитаешься мне лично, почему глава тайной канцелярии прозевал лазутчицу.
— Допросить надо, — замечает Грир и встает. — В темницу ее.