Искушение Марии д’Авалос
Шрифт:
Хотя Мария и засмеялась вместе со всеми при этом мудром ответе, она почувствовала себя задетой, даже покинутой, ведь она по-прежнему считала, что Беатриче — это все, что у нее есть. Затем, к ее радости, дочь добавила:
— Но я бы хотела, чтобы ты ушла туда со мной.
— Я бы тоже этого хотела, — сказала Мария, глядя на Мадделену, — ко никогда не смогу это сделать. Я должна всегда жить с принцем Карло.
— А что, если он умрет? — спросила Беатриче.
— Тсс. Он не умрет. Я не хочу, чтобы он умер. Ты никогда не должна говорить о смерти живых людей. Это очень нехорошо, Беатриче.
— Но они же умирают. Они умирают все время, — настаивала серьезная девочка. Она начала считать по
— Хватит! — чуть не закричала Мария, поднимаясь в тревоге.
— Какая ты ужасная маленькая девочка, — сказала Мадделена, обнимая Беатриче. — Но тебя окружают живые люди. Посмотри на нас. Все мы живы. Ты можешь думать о печальном, Беатриче, но лучше не произносить это вслух, — посоветовала она. — Ты делаешь окружающих несчастными. Посмотри на лицо твоей бедной матери. Когда люди женятся, это особый день, так что ты должна позаботиться о том, чтобы твоя мама была счастлива во время свадебных торжеств, и тебе не следует говорить скверные вещи.
— Прости меня, мама, — обратилась к Марии пристыженная Беатриче.
— Я думаю, ты говоришь такие вещи, потому что тебе нравится высказывать то, что ты считаешь правдой, — ответила Мария. — Я знаю, дорогая, что ты не хотела быть жестокой.
— Карло присоединится к музыкантам и сыграет для нас? — спросила Анна, сестра Мадделены.
— Мы должны позволить ему отдохнуть во время собственной помолвки, — сказала Мадделена.
— Но он же любит выступать. Наверно, ему не терпится, чтобы его попросили сыграть. Почему бы тебе не попросить его, Мария?
— Может быть, Беатриче хотелось бы его попросить, — сказала Мария, протягивая девочке руку. Разве есть лучший способ познакомить Карло с его будущей дочерью?
Беатриче, очаровательная в своем бледно-голубом платье, за руку с матерью подошла к столу жениха и невесты. Дедушка д’Авалос усадил ее к себе на колени, и она вежливо выжидала, пока нынешние и будущие родственники закончат суетиться вокруг нее. Она опустила умное личико и рассматривала свои блестящие каштановые локоны, в кои-то веки смутившись. Обычно в центре внимания была ее мать, и Беатриче не привыкла к комплиментам по поводу своей внешности.
— В один прекрасный день ты станешь красавицей, — прошептал принц Гаэтано.
Девочка взглянула на Марию и решила, что не стоит делиться своими мыслями с этими людьми. По ее мнению, к красивым женщинам предъявляются слишком высокие требования. Она поклялась себе, что если действительно станет красавицей, то будет делать себе самую простую прическу и носить самые простые платья. Склонив головку набок, она повернулась к Карло. Они рассматривали друг друга, как могли бы изучать экзотических животных на карнавале.
— Моей тетушке хотелось бы услышать, как вы исполняете какую-нибудь музыку, и она послала меня спросить, не сыграете ли вы что-нибудь, пожалуйста, — смело спросила Беатриче.
— Ты любишь музыку? — осведомился Карло.
— Я люблю слушать, как поют птицы.
— Это не музыка, — возразил Карло.
— Нет, музыка.
— Я имел в виду музыку, которую исполняют на лютне или каком-нибудь другом инструменте.
— Если вы сыграете для моей тетушки, я скажу вам, нравится ли мне это.
— Ты видишь того лакея, стоящего у средней двери? Скажи ему, чтобы принес мою лютню.
И Беатриче направилась к лакею. Мария не знала, как расценивать эту странную, лаконичную беседу. Либо Карло и Беатриче молча понимали друг друга без слов, либо между ними совсем не было контакта.
В тот вечер Мария улеглась в постель утомленной, но усталость
Их свадьбу сыграли две недели спустя. В течение четырех дней праздника, которым руководил Карло, неаполитанская знать наслаждалась банкетами, балами, турнирами, балетами, музыкальными представлениями и прочими увеселениями.
После банкета в палаццо д’Авалос, которым открылся первый день торжеств, в три часа должен был состояться рыцарский турнир. Его решено было провести на ровной площадке между дворцом и Неаполитанским заливом, представлявшим эффектный фон для турнира. Рабочие много дней сооружали деревянные трибуны, обращенные к заливу. Трава была посыпана песком, чтобы породистые лошади не пострадали.
Участники турнира готовились, пока гости были заняты трапезой, и, когда последние вышли из дворца и начали спускаться по склону холма как стая экзотических птиц, сверкавших всеми оттенками радуги, представление можно было начинать. Хотя было холодно и довольно ветрено, редкие облака на голубом небе не грозили испортить удовольствие.
В то утро Мария проснулась с желанием надеть черное, хотя Лаура приготовила ей золотистый наряд. Она знала, что ее семейство поднимет шум — так и вышло, — но Мария надела одно из траурных платьев, сшитых для нее в Мессине. Его фасон вышел из моды, но контраст черного бархата с ее белокурыми волосами был великолепен. Она хотела начать первый день своих свадебных торжеств в трауре по своему прошлому. Она наденет яркие наряды и обратит взор к будущему сегодня вечером и в последующие дни. Карло, сам человек с причудами, при виде нее лишь слабо улыбнулся и приподнял брови.
Марию с ее фрейлинами препроводили в середину верхнего ряда трибун, откуда открывался лучший обзор. На одном конце поля были три mantenitore, или мастера турниров, ка другом — combatieri, участники турнира.
Подобные турниры мало изменились со времен Средневековья, и в течение нескольких минут публике была предоставлена возможность любоваться пышным зрелищем: участники турнира в разноцветных боевых рыцарских нарядах и стальных латах, чехлы на лошадях, подобранные по цвету, и шелковые флажки с яркими геральдическими рисунками — синие, желтые, красные и розовые, — развевающиеся на ветру.