Искушение сирены
Шрифт:
— Она заходит сюда? — спросил Грей.
— Да. Непременно. Каждое утро. — Габриэль распрямил согбенную спину и произнес каким-то новым, почти светским тоном: — Мы пьем чай.
Грей нахмурился. Еще одного места ему придется избегать — камбуза в утренние часы.
— Следи за тем, чтобы она что-нибудь ела. Добавляй побольше молока в чай. Каждый день готовь лепешки с патокой, если она их любит. Ты даешь ей дневную норму лаймового сока?
Габриэль улыбнулся, не отрывая глаз от солонины:
— Да, сэр.
— Давай ей двойную порцию.
— Слушаюсь, сэр. —
— И прекрати ухмыляться, черт побери!
— Слушаюсь, сэр. — Старик практически пропел эти слова, продолжая колотить мясо. — Никогда не думал, что доживу до этого дня.
Глава 10
Утром накануне Рождества настроение у Софии было совершенно не праздничным. Она сидела в каюте, в которой было на удивление тепло для рождественской поры. На столе перед ней были разложены бумага, чернильница и перо. К этому времени она уже приспособила свою технику рисунка к беспрестанной океанской качке. С помощью куска расплавленного воска она закрепила на крышке стола чернильницу, чтобы та не падала на колени. Полосками кожи, снятыми с сундука, она закрепила бумагу. А чтобы неожиданный крен корабля не испортил рисунок, теперь она касалась бумаги пером, только расслабив запястье.
Она уже проиллюстрировала три четверти книги, дотошно изображая все эпизоды любовных утех распутной фермерши и ее возлюбленного. Этим утром, однако, фривольные сцены не трогали ее. Она перескочила к эпилогу, где джентльмен сделал своей возлюбленной предложение и они заключили долгий благословенный союз. Без особого сосредоточения София начала набрасывать сцену, где парочка расположилась на пикнике под тенью ивы. Фермерша, теперь одетая в пышный наряд дамы, сидит на одеяле, вытянув перед собой ноги и скрестив лодыжки, ее глаза устремлены на горизонт. Джентльмен лежит, положив голову ей на колени, глядя в небо. Они не смотрят друг на друга, но непринужденность их поз придает им вид по-настоящему влюбленной пары.
— Корабль по левому борту! Свистать всех наверх!
На корабле возник небольшой переполох — свободные от вахты матросы спешили на палубу, карабкались на мачты и убирали лишние паруса. Корабль замедлил ход и, резко накренившись, развернулся.
София — как и все на борту — не хотела пропустить это событие. Ничто не могло сравниться с видом приближающегося паруса. Это служило утешающим напоминанием о том, что «Афродита» не одна бороздит просторы морей, обещанием того, что где-то там, в конце путешествия, их ожидают люди и цивилизация.
Она поспешила на верхнюю палубу, прикрыла глаза рукой и не спеша огляделась. Корабля нигде не было видно, ни единый парус не раздувался на горизонте. Тем не менее, все матросы собрались на палубе, оживленно переговариваясь в ожидании.
София в замешательстве подошла к Куину:
— Я думала, что мы будем разговаривать с другим кораблем.
Широкая улыбка расплылась на изрезанном морщинами лице Куина.
— Так оно и есть, мисс.
— Но… — София снова осмотрелась, и ее голос утонул в море.
— Нет, это не корабль идет по морю, — сказал
София посмотрела на суетящихся матросов.
— Тритона? Я не понимаю.
— Это морская традиция, мисс.
К ним подошел О'Ши, его ирландский акцент прорезался сквозь замешательство Софии.
— Сам морской царь поднимается на борт, чтобы немного повеселиться с теми, кто впервые пересекает тропик. — Он кивком указал на Дейви, который стоял рядом и явно пребывал в таком же замешательстве, как и София, но не желал признаваться в этом.
— А где же офицеры? — спросила она Куина. — Разве капитан не приветствует каждое приближающееся судно?
— Капитан и его помощники стремятся держаться подальше от Тритона. Это ведь все матросские дела.
Что ж, если София искала повод, чтобы убежать в каюту, ей только что предоставили таковой. Но прежде чем она успела шевельнуться, раздался голос:
— Внимание всем! Всем приготовиться приветствовать вашего короля! Самого владыку океанских глубин, с которым сегодня прибыла его прекрасная супруга — царица морей!
Возбужденный хохоток пробежал по толпе.
Два матроса потянули за веревки, поднимая на корабль небольшую лодку, и показались две странные фигуры, стоящие в центре небольшого судна. Сначала София ясно увидела того, кто был пониже, — ужасное создание с длинными спутанными волосами и размалеванным лицом; оно было одето в плотно облегающую юбку из мешковины и импровизированный корсет, скроенный из рыболовной сети и ракушек. «Царица морей», — догадалась София, и ее щеки окрасились румянцем, а матросы разразились сиплыми приветственными криками. Бородатая царица морей поразительно напоминала седого и волосатого стюарда «Афродиты» Стабба.
Поскольку фок-мачта загораживала лицо Тритона, Софии, чтобы рассмотреть супруга царицы, пришлось вытянуть шею. Она только успела заметить белую тогу, наброшенную на бронзовое от загара обнаженное плечо. Подавшись в сторону, она наступила на толстый канат и едва не упала.
— Презренные смертные! На колени перед вашим владыкой!
Услышав громовой голос, собравшиеся матросы опустились на колени, наконец-то дав Софии возможность хорошенько рассмотреть морского царя. И даже если бы она не узнала его под толстым слоем голубой краски, которой было измазано его лицо, София не могла не узнать сочный баритон мистера Грейсона.
Он стоял приблизительно в двадцати футах от нее, высокий и гордый, с обнаженной грудью, если не считать полоски белой парусины, переброшенной от бедра до плеча. Влажные завитки волос были убраны с его загорелого лица, и солнечный свет выделял все очертания его скульптурно вылепленных рук и груди. Самодовольный языческий бог, спустившийся на землю.
Он поймал ее взгляд, и его улыбка стала шире, превратившись в хищную, плотоядную усмешку. София, даже если бы от этого зависела ее жизнь, не смогла бы отвести от него глаза. Он не смотрел на нее так… с той ночи.