Искусная ложь
Шрифт:
«Нервы», - подтверждает она. «У нас не должно быть никаких проблем со всеми этими прекрасными предметами».
'Я могу представить.'
«Мы торгуем только лучшим, дорогая».
«У вас много прекрасного». Это в миллионе миль от того, к чему я привык, и я живу в потенциале работы с этим замечательным антиквариатом. Я хочу здесь работать. Если бы я увидела вора такси сейчас, я могла бы поцеловать его вместо того, чтобы дать ему пощечину. Я вижу себя потерянной среди этих ценных артефактов истории. Я вдруг загудел от энтузиазма. Я должена это исправить.
Миссис Поттс отпускает мои руки и гордым
– Вы имеете в виду подачу?
«В хронологическом порядке, да».
«Очень хорошо», - подтверждаю я, потому что это так. Я ожидаю, что здесь будет еще несколько файлов, чем было у моего отца, но я готова принять вызов. «Записи моего отца насчитывают десятилетия. До того, как я восстановила его файловую систему, они были в беспорядке ».
Она улыбается. - Ваши телефонные манеры?
«Я очень дипломатична».
'Это хорошо. Мы работаем с ведущими аукционными домами - Sotheby's, Bonhams, не говоря уже о наших клиентах, в основном из английской аристократии. Нам нужно быть вежливыми ».
Sotheby's? Bonhams? Я мог кричать от волнения. Миссис Поттс вскинула голову, и я знаю, что она думает о моей предыдущей вспышке, когда я ни черта не увидел в этом темном переулке.
«Я очень вежливая». Когда я не в ловушке черной как смоль дыры, из которой нет выхода.
'На самом деле. Насколько обширны ваши знания? Она обводит рукой комнату, и мои глаза следят за ней, снова вбирая в себя все это.
Это проверка. Мой шанс произвести впечатление. - Ну, вот карандашный портрет Франциска Лотарингского. Он был герцогом Гизом. Полагаю, Франсуа Клуэ был заказан самим герцогом. Я улыбаюсь, когда миссис Поттс кивает яркими глазами. «А это там, рядом с ожерельем Анны Болейн, - о, черт возьми, это ее настоящее ожерелье», - это статуя короля Тутанхамона из чистого золота. Или царь Тутанхатен до того, как он изменил свою религию. Он весит шестьдесят фунтов, и я считаю, что он был утерян в истории, пока американец по имени профессор Лиммингтон не обнаружил его во время экспедиции в Каире в 1845 году. Я почти задыхаюсь, потому что эта комната действительно потрясающая. «И я знаю, что это редкий образец кресла Людовика четырнадцатого» .
«С оригинальной позолотой, - добавляет миссис Поттс. Улыбаясь.
«С оригинальной позолотой».
Она хихикает и возвращается к своему блокноту. «Организационные навыки?»
«Великолепно».
Она снова машет пухлой рукой по воздуху, смеясь. «Это сделает его счастливым».
'Его?'
«Босса, дорогая. Пойдем.' Она встает со стула и идет через комнату, мои глаза прослеживают ее путь, прежде чем взглянуть на стеклянную стену, охраняющую комнату. По моей коже пробегают колючки. Это страннейшее ощущение. «Уверенность в обращении приходит благодаря многолетнему опыту», - продолжает она, возвращая мое внимание к себе. «Но у тебя хорошая твердая рука, так что у тебя хороший старт».
«Я много лет проработал в антикварном магазине моего отца», - говорю я, избегая того факта, что сокровища моего отца никогда не сравнятся с тем, что меня окружает сейчас. Я также избегаю укола вины. Возможно, это не было сокровищем такого масштаба, но для моего отца это было сокровище.
'Как мило.' Миссис Поттс усмехается, натягивая белые перчатки,
Я беру перчатки и нервно подхожу к вазе, опасаясь, что давление подорвет мою уверенность. У меня такое чувство, что забота об этих сокровищах важнее любых моих знаний в антикварном отделе. Итак, я подтягиваю свои большие девичьи трусики, надеваю перчатки и беру вазу обеими руками.
Я хочу подарить сокровище миссис Поттс. «Это потрясающе».
Она ярко улыбается. 'Конечно, так и есть. Это было сделано для императора Цяньлуна. Она наклоняет голову, будто я должен это знать.
Я не знал, но я знаю, кто такой Император Цяньлун. 'Боже мой.' Я держу что-то возрастом около трехсот лет.
«Она стоит 1.2 миллиона».
'Сколько?' Мои руки мгновенно начинают дрожать, и миссис Поттс летит ко мне со скоростью, которая бросает вызов ее круглому телу и ее возрасту.
«Я возьму это». Она вытаскивает его из моих рук, оставляя меня схватить ближайший буфет елизаветинской эпохи с большой резьбой, чтобы не упасть.
– Одна целая два десятых миллиона? - выпаливаю я, глядя, как она убирает его в шкаф. Святое дерьмо, я недооценила , насколько удалено это от бизнеса моего отца. Я думаю, что самое большое, чего он когда-либо достиг для произведения, которое он два месяца любовно реставрировал, было грандиозным. Тысяча фунтов за девять недель работы. Но 1,2 миллиона ? Да, мои познания обширны, но я не особо заботился о ценности произведений искусства, а только об истории. Я сильно недооценила ответственность и давление, связанное с ними.
«Да, дорогая». Она смотрит на меня неодобрительно. «Может быть, твои навыки управления не так хороши, в конце концов».
Я внутренне провисаю, осознавая, что, возможно, только что провалила интервью. 'Мне жаль.'
Появляется озорная ухмылка, удивившая меня, и ее уже румяные щеки становятся более красными, сталкиваясь с ее фиолетовыми локонами . «Мы можем поработать над твоими неуклюжими пальцами, дорогая».
'Мы можем?'
'Безусловно.' Она указывает на белые перчатки, я быстро снимаю их и передаю. Она бросает их на ближайший стол и снова выключается. «Сюда, дорогая».
Я следую за ней, но я гораздо осторожнее, когда ныряю в лабиринт старинных вещей. 'Куда мы идем?'
«Чтобы познакомиться с мистером Х.» Она проводит карточкой, прежде чем толкнуть огромную деревянную дверь, и скрип громко эхом разносится вокруг меня. Мистер Х. Босс? Трудно, мистер Х. «Просто сюда, дорогая».
Следуя по стопам миссис Поттс, мы проходим дверь за дверью, стены коридора увешаны картинами, которые поражают меня. Я замечаю Дали, Рафаэля, Рембрандта. «Бля», - шепчу я, широко раскрыв глаза. И тут мое внимание привлекает каменная лестница, изгибающаяся вправо. Моя голова поворачивается, когда мы проходим мимо, мой взгляд остановился на точке, где лестница исчезает за углом в темноте.