Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

Шпет Густав Густавович

Л. 2.

Переход к прозе - не понижение, а повышение эстетического чувства; чувства, что темы не подходят для поэзии. Например, Тристан и Изольда - не идея, а или образы (лирические), или темы романа.

Роман должен быть интересен, увлекателен.

Нравятся нам качества13; наслаждаемся мы бесконечным содержанием, заключенным в конечные формы.

Поэзия и проза - противные, а не противоречивые степени.

Л. 3.

Для поэзии характерна не столько конкретность изображения (которая есть и вне поэзии), сколько конкретность сюжета. — Развитие отвлечений (не идеи) темы в конкретной речи и создает прозу художественную, в том числе и роман.

Описательной

поэзии не бывает.
– an Solger Aesthetik.

В эпосе - в данном событии, лице и пр. ищется осуществляющаяся в них идея. В драме - данная идея ищет ее осуществляющего деятеля: идея как бы задается данному лицу и характеру, вопрос в том, как он ее осуществит.

Роман, повесть и прочее - формы рассказа (о событии). Поэзия - формы воплощения (идей образов).

Л. 4.

Композиция есть повторяющаяся совокупность приемов, достигающая до формулы.

«Композиция» подобна алгоритму, «рассказ» — решению конкретной задачи, где последовательность действий предопределена не идеей их развития, а лишь разрешением частных вопросов, руководимых одной общей задачей.

Роман, как не имеющее композиции повествование, не столько требует прозы, сколько не требует стиха. Эпос, чем менее композиционен, тем менее требует стиха. Резонирование же существенно проза и, входя в основу романа, оно уже более настоятельно требует прозы.

Из композиции приемов эпоса: (1) речи и повторяющиеся шаблонные введения их, переходные формулы, (2) повтор характеристик, (3) так называемая «полнота» - так же композиционный прием (- не ораторский).

" Не качества сами по себе («нежность», «блеск» и т.п.), а качественно определенный Sachverhalt - «нежная роза», «блеск звезд»). Тут-то и конструируется внутренняя форма. ст. Поэтика. V, 84-85.

Л. 6.

Психологический роман, начиная от Стендаля и вплоть до современности, вырождается, с точки зрения поэтики, во внутренне-противоречивое изображение эпического сюжета лирическими средствами.

Связь приключений — скорее форма романа, а не его сюжет. Сюжет есть лишь, когда говорится «приключение такого-то (лица)». Но это сюжет эпический, — если к нему отношение «серьезное»; — и романа — если отношение «героическое».

Психологически роман есть освобождение от резонирующей морали, но подчинение морали иррационального. — Высшее достижение романа — этический роман: («этос» на место морали) — «этики» как науки о нравственности (философской науки, не психологии, не социологии и т.п.) быть не может — все здесь «приключение» и «казус» -роман = форма изображения этического. Достоевский! Как словесное искусство - остается риторичен, но поскольку риторика — искусство убеждать, хозяином словесного искусства становится стилистика Она перенимает на себя и эмоциональную управку (Балли!) — Возвышение этического романа до поэтической формы вернуло бы нас к подлинному эпосу с его серьезным нормативным пониманием сюжета.

Л. 7.

Связь «приключений» в эпосе объединена «высшею» силою («судьбою») и как это целое, так и всякое приключение может иметь свое особое знаменательное символическое значение. В романе «приключения» связаны единством развития и времени, и каждое приключение весь свой смысл заключает в себе самом, входя лишь как мотив в определение результата развития.

Если верно, что поэтическое мировоззрение, как и поэтическая интуиция - первое, цельное, конкретно-общное, «синтетическое» и т.п., то поэтическое мировосприятие тем и отличается от научно-абстрактного, прагматически-избирающего, философски-рефлектирующего, религиозно-экстатического и д., что знает мир только в его целостности, где, следовательно, субъект не противопоставляется объекту, а во всем «объективном» (с

точки зрения опыта, практики, познания) видит себя, а в себе чувствует «объективное». «Объективное» для поэтического восприятия от этого становится символическим, а субъективное выражается только метафорически (что оно всегда и предметно, это вытекает из его существа). Это и есть основное противоположение, выражающаяся форма эпоса и лирики. — Драма — не третий синтетический момент (как бы диалектики),

а извлечение из общего поэтического восприятия того, что может быть выражено не только словом, но также жестом и движением.
– Воля, прагма, рассудок производят разрыв человека и мира, - поэтическое восприятие разрушается, начинается рассказ о жизни человека вне этого единства, о его утере, о поисках его. — Резиньяция, мораль, назидание -«самосознание»] — и «типы» на место символов.

Л. 8·

В эпосе «конец венчает дело», заключает цепь приключений архитектурной короной, «высшая сила» провела через них и привела к завершению положительному или трагическому, но не отрицательному и неопределенному (бесконечному). Роман приводит к неопределенному и отрицательному: он или дает отрицательные (и потому уже не символические) типы, или неопределенность, допускающую дальнейшую историю так же, как пропуск и замену любого «приключения» в развитии романа. (Эта отрицательность в тесной связи с иронией!)

Психологическое изображение лишает героя эпопеи черт героя, делает его относительным героем, он перестает быть воплощением идеи и символом, а становится случайным репрезентантом и типом14. Смысл символа - существенно трансцендентен, или, лучше, трансфинитен.

Как роман по существенному происхождению есть деградация (повествовательно-риторическая) эпоса, так именно развитой психологический роман, переходя в этический, завершается драмою, но драмою без мифа, жизненною и прозаическою.

Л. 9.

Так называемый воспитательный роман (Erziehungsroman; W. Meister) - только по видимости противоречит отрицательному свойству морального романа, он все-таки не эпос, а типизация и он отрицателен, как разрешение неразрешимой проблемы15.

Для подлинного эпоса необходимо сознание естественной и культурной реальности. Роман же по существу иллюзорен! И с этим так же связано его морализирование.

У Толстого — дух эпичен, но нет сознания реальности, - ибо ее у нас вообще нет у интеллигенции, всегда призванной со стороны неорганической и самоотрицающей. Поэтому и у Толстого верх берет мо-

14 Ср. Lufcics. S. 417. Ср. Lukacs. S. 420.

15 Luk4cs G. S. 418.

ральносты Но Толстой лишен «иронии»: ставит себя не над изображаемым, а вне его (вне-культурный натурализм), - поэтому Толстой -крайний, радикальный нигилизм (радикальный - не указание «степени», а - качества, - когда нигилизм переходит в противоположность, утверждение ничего, смерти, как такой [не освобождающей во имя духа и возрождения]).
– Действительная эпическая тема для Толстого была бы Commedia mortalis, т.е. если бы Толстой был настоящий эпик, а не романист и моралист.

Л. 10.

Роман столь же мало подлежит изучению поэтики, как архитектура - теории живописи, хотя естественно, что если архитектура потребует введения в свои конструкции живописных эффектов, последние как живописные идут по теории живописи. Поэтические приемы романа подлежат суждению поэтики, но не роман как такой, как конструктивное и композиционное сооружение с социальными и поэтическими целями.
– (следовательно: у романа своя эстетика - не «поэтическая»).

Часто мысль романа передает сентенции героя (иногда она пе-редается в заглавии). Пример можно Michael Kohlhaas Клейста.