Искусство управления государством.
Шрифт:
Контакты с Западом принесли Китаю унижение «опиумной войны» (1839–1842), когда Великобритания заставила его открыть пять портов и отказаться от Гонконга, и так называемые «неравноправные договоры», в которых практически все китайцы продолжают видеть серьезное оскорбление национального достоинства. Я непосредственно столкнулась с таким отношением в 1982 году во время переговоров с Ден Сяо Пином о судьбе Гонконга. Мне казалось, что китайцы должны были бы различать территории, находившиеся у Великобритании на правах аренды, и Гонконг, на который распространялся ее суверенитет [134] . Ден, однако, ясно дал понять, что он не видит никакой разницы между ними. Китайцы были преисполнены решимости отомстить за все перенесенными ими унижения. Хотя им и хотелось получить Гонконг благополучным и процветающим, они были готовы взять его при необходимости
134
В действительности более 90 % территории Гонконга принадлежало Великобритании на правах аренды, срок которой истек в 1997 г.
Именно эти элементы — превосходство, уязвимость и унижение — и определяют во многом поведение сегодняшнего китайского правительства. Их значение обусловлено еще и тем, что они будут влиять, хотя и не так грубо, на действия любого последующего некоммунистического режима. Помимо прочего они помогают понять, что в настоящее время китайцы хотят получить от Запада. Им нужен доступ к западному опыту, технологиям, инвестициям и рынкам, который даст Китаю возможность мобилизовать собственные громадные ресурсы и вновь сравняться с нами, а если удастся, то и превзойти нас.
Как ни парадоксально, подобные атавистические взгляды особенно очевидны в сегодняшнем Китае, претерпевающем модернизацию. С исчезновением былой власти коммунистической идеологии над массами Коммунистическая партия Китая стала подогревать патриотический энтузиазм и использовать его в качестве инструмента, позволяющего удержать контроль. Вот что, без сомнения, кроется за навязчивой идеей относительно Тайваня [135] . Это старая тактика коммунистических деспотов — от Сталина в Советском Союзе до Тодора Живкова в Болгарии и Чаушеску в Румынии [136] . В Китае, по историческим причинам, которые были рассмотрены выше, она укоренилась особенно глубоко. Сочетание коммунистического правления и усиления националистических настроений в народных массах дает гремучую смесь, взрыв которой, направленный против Запада, может произойти в любой момент.
135
Подобный цинизм не является чем-то новым. В записках врача Мао цитируется такая мысль Председателя: «Некоторые из наших товарищей не понимают ситуации. Они полагают, что мы должны переправиться и захватить Тайвань. Я с этим не согласен. Тайвань нужно оставить таким, как он есть. Пусть Тайвань продолжает давить на нас. Это помогает поддерживать наше внутреннее единство» (курсив автора). The Private Life of Chairman Mao, р. 262.
136
Тодор Живков (1911–1998) — президент Болгарии (1971–1989), первый секретарь Центрального комитета правящей болгарской Коммунистической партии (1954–1989). Среди лидеров бывших коммунистических стран восточного блока Живков дольше всех находился у власти. Николае Чаушеску (1918–1989) — президент Румынии (1967–1989). Чаушеску вместе со своей женой Еленой был казнен в декабре 1989 года после падения его жестокого режима.
Я уверена, что отношения с Китаем нам нужно строить, исходя из следующего:
• Нам следует ясно представлять то историческое наследие, которое деформирует отношение к нам Китая.
• Вместе с тем мы никогда не должны принимать полную негодования риторику Китая за чистую монету.
Китай сегодня: экономика
Сложная психология Китая имеет для нас сегодня значение по той причине, что это современная и перспективная держава. Основу этой державы, без сомнения, следует искать в ее экономике.
Китайцы — самые предприимчивые люди в мире. Однако системы власти как имперского, так и коммунистического периода, словно сговорившись, последовательно искореняли предпринимательскую жилку. В недалеком прошлом строительство великого города Шанхая отдали на откуп иностранцам. Даже сейчас отсутствие реального китайского среднего класса, зародыши которого были вырваны Мао с корнем, вынуждает в значительной мере полагаться на иностранный капитал и опыт. Скажу больше, хотя некоторые и сочтут это дурным тоном: в значительной мере нынешний успех китайского бизнеса обусловлен пиратским копированием и нарушением западного авторского права.
Экономические достижения Китая за последние десятилетия феноменальны. Средний темп роста
Вместе с тем не следует терять чувства меры. Китайскую экономическую статистику (печально известную своей ненадежностью) можно оценивать с разных точек зрения. Судя по уровню покупательной способности, Китай обладает вторым в мире по величине экономическим потенциалом и опережает Японию. С точки зрения текущих обменных курсов — находится на седьмом месте. А если взять ВВП на душу населения, то он скатывается на 150-е место и оказывается позади Индонезии.
Подобные «сигнализаторы состояния здоровья» особенно показательны при оценке прямых западных интересов в Китае. В 1998 году британский экспорт в Китай составил 1 % от общего объема экспорта; экспорт же США не превысил 2 % от общего объема. Доля Китая в мировой торговле (видимой и невидимой) меньше доли Нидерландов, Бельгии и Люксембурга [137] .
..
..
..
руках оказалось управление всей экономикой. В период между 1992 и 1995 годами он также занимал пост руководителя Центрального банка Китая.
137
CIA World Factbook 2000; Heritage Foundation, US and Asia Statistical Handbook, 1999–2000; The Economist Worrld in Figures, 2001.
Г-н Чжу оказался полным жизни, прямым, уверенным в себе человеком, к тому же остроумным, чем выгодно отличался от ограниченных выдвиженцев из партийной когорты. Он был готов выслушивать советы и пытался сравнивать особенности происходящих в Китае преобразований с тем, что делали мы в Великобритании, осуществляя реструктуризацию промышленности в 80-х годах. У меня сложилось впечатление, что он совершенно отчетливо представлял себе масштабы затеянного.
Г-н Чжу рассказал, что в соответствии с его планами уменьшения размера государственного сектора число госслужащих в аппарате центрального и местных правительств должно сократиться в два раза. Штаты государственных предприятий также были чрезмерно раздуты. Вдобавок нужны были еще и рабочие места для тех, кто переезжает из сельских районов в города. Одновременно Китай начал быстро входить в новую технологическую эпоху.
Вместе с тем г-н Чжу полагал, что страна справится со стоящими перед ней проблемами. Уверенность его основана на росте производительности труда в сельском хозяйстве в результате рыночных реформ. Даже при самых неблагоприятных условиях Китай теперь может накормить свой народ.
Возможно, он прав, я надеюсь, что это так.
Многие проблемы сегодняшнего Китая напоминают те, с которыми боролась Великобритания после 1979 года. Их общую причину можно обозначить одним словом — социализм. Чтобы добиться прогресса, все атрибуты социализма — структуры, институты и отношения — должны быть уничтожены. Без этого Китай навсегда останется страной третьего мира с нереализованным потенциалом экономической сверхдержавы.
Проблемы Китая намного серьезнее тех, с которыми в свое время столкнулась Великобритания. В соответствии с официальной китайской статистикой, около половины государственных отраслей убыточны; они поглощают более 75 % внутренних банковских кредитов; около 20 % этих кредитов являются недействующими (по западным оценкам эти показатели существенно выше). С чисто экономической точки зрения, это колоссальное препятствие на пути развития.
Вместе с тем в расчет следует принимать не только экономические факторы, поскольку в Китае, где еще не совершились необходимые преобразования, уже происходят социальные потрясения. Повышение производительности труда в сельском хозяйстве и извечная притягательность городской жизни для сельского населения уже привели к колоссальному притоку людей (от 80 до 100 миллионов) в города. Им нужна работа, жилье, они должны пустить корни на новом месте. Их число неизбежно будет расти, в немалой мере из-за невероятной и все увеличивающейся разницы в уровне жизни. Различие в доходах противопоставляет население города и деревни, побережья и внутренних районов Китая; по оценкам некоторых китайских экономистов, уровни доходов могут соотноситься как двенадцать к одному. Несмотря на то что Китай — это огромная страна с очень плохими средствами коммуникации, люди там вовсе не замкнуты в пределах своих местных сообществ. Они прекрасно знают о неравенстве, а в социалистическом государстве, базовая установка которого им враждебна, они ощущают глубокое беспокойство.