Испанский рассвет
Шрифт:
– А может, не стоит?..
На лице Алана появилась несвойственная ему решимость.
– Скажу, раз уж начал. Видок у тебя в последние месяцы неважнецкий. А когда Мия еще и по ночам спать перестала, ты совсем сдал. Я почему-то всегда думал, что падать духом – это не про тебя. Сейчас, когда нам так подфартило с проектом, видит бог, очень хочется довести его до конца. Без обид, конечно, я и сам не ангел, но когда на тебе столько всего завязано, не мешало бы о себе позаботиться.
Бакстер бросил взгляд на недавно проложенную
– Поверь мне, я держусь из последних сил. Как только с Мией все станет хорошо, мы продадим дома, и я займусь собой – посижу, отдохну.
– Извини за назойливость, но, на мой взгляд, такими темпами до этого момента просто можно не дожить. Надо менять что-то прямо сейчас и найти время для отдыха и восстановления. Работа никуда не денется, а вот ребенку без отца тяжело. Ты говоришь, она заново переживает сейчас чувство утраты. А ты сам…
– Алан, прошло всего три года. Это недостаточный срок для того, чтобы забыть о своем горе. И самое главное, на нас навалилась сейчас куча проблем. Настал момент истины для компании. На карту поставлено многое, понимаешь?
– Поэтому все и впахивают как проклятые. Просто тебе будет легче управляться с делами, если ты себя немножко пожалеешь. Эми в таких случаях говорит, что выходные в спа, общий массаж и маска для лица творят чудеса. В общем… иди и найди себе женщину. Выйди из своей скорлупы. – Он слегка ткнул Бакстера в грудь. – Вот ответь мне на вопрос. Когда ты в последний раз брал в руки гитару? Или песню написал? Ладно, просто что-то для души сделал?
– Я каждый день Мии колыбельную пою, даже две иногда, – гордо ответил Бакстер. Почему бы людям не заняться своими собственными делами? Если уж горят желанием помочь, оставленной на пороге дома запеканки и окорока вполне достаточно.
Алан поднял с земли каску и стряхнул в нее пыль.
– Понятно. Знаешь, иногда складывается такое ощущение, будто ты сам прячешься от жизни. Ну да ладно, не мне судить.
Бакстер сглотнул слюну и приготовился обороняться. Правильные слова нашлись не сразу.
– Я очень ценю твою заботу. И не хочу, чтобы ты корил себя из-за этой истории с Филипом. Все равно рано или поздно правда вышла бы наружу.
– Прости еще раз. Мы с Эми очень переживаем за вас и хотим помочь.
– Я знаю. Как она, кстати? Как дела у ее матери?
Алан надел каску, опять съехавшую почти на нос.
– Доктор говорит, ей уже не помочь. Диагноз поставили слишком поздно. Рак – штука коварная.
Бакстер закусил нижнюю губу.
– Да уж, мои трудности – просто детская забава… Мне очень жаль. Если нужна помощь, я всегда готов.
– У каждого свой крест.
– С этим не поспоришь.
Когда Бакстер заехал в школу забрать Мию после продленки, она
– Я не пойду завтра на роллер-вечеринку к Люси.
– Что значит «не пойду»? Солнышко, она твоя лучшая подруга. Так не поступают.
– Вообще-то она мне не лучшая подруга. И идти туда я не обязана, – безапелляционно заявила Мия.
Если сейчас он поддастся на провокацию, ответная реакция не замедлит себя ждать. Они проходили это уже не раз.
Бакстер еле сдержался, чтобы не заявить: «Будешь делать то, что я тебе скажу».
– Что между вами случилось? – поинтересовался он.
– Ничего особенного. Просто не хочу никуда идти.
Принуждать дочь в его планы не входило, но он осознавал, что ребенку без общения нельзя. В последнее время ничто не могло заставить Мию выйти из дому. Она либо играла в шахматы, либо плела браслеты и ожерелья из бусин, либо спала.
В обед ему позвонила доктор Карр. Ничего нового Бакстер от нее не услышал. Он и сам знал, что новость об обстоятельствах гибели Софии заставила ребенка страдать с новой силой и что он должен быть рядом.
– Во всем идите ей навстречу. Играйте с ней, слушайте ее, общайтесь с ней. Отдавайте себя без остатка, – посоветовала она.
– Уже отдаю. – Ему с трудом удавалось скрыть разочарование. Чем еще, по ее мнению, он занимается?
– Вот пришли вы на детскую площадку. Не надо сидеть на скамейке в стороне. Качайтесь с ней вместе на качелях.
Наверняка об этом ее попросила Мия. Кое-какие слова, сказанные доктором Карр, оставили неприятный осадок. В беседе с ней Бакстер сокрушался, что не рассказал все Мии раньше, и доктор ответила:
– Сделанного не воротишь.
Неужели она хочет сказать, что он наломал дров и Мии ничего не поможет? По крайней мере, именно так Бакстер воспринял ее слова.
Однако, когда он сообщил о том, что нашлась предполагаемая бабушка Мии, доктор Карр оживилась.
– Прекрасная новость! Через бабушку Мия может как бы воссоединиться со своей мамой и примириться с потерей. Пусть она напишет бабушке письмо. Такое общение пойдет ей на пользу.
Мысль о том, что человек жив, пока о нем помнят, Бакстеру никогда не нравилась, но спорить он не стал. Тем более что спор он, скорее всего, проиграл бы.
– В этом-то и проблема. Женщина, разыскивающая свою дочь, не в курсе, что София умерла.
– Согласна, ситуация непростая. Решать только вам, и сомнения ваши мне понятны.
Мия по-прежнему злилась. Не заметить это было сложно. Что ж, яблоко от яблони… В свое время ему не раз довелось испытать гнев Софии на собственной шкуре. И надо сказать, приятного в том было мало. Бакстер уже хотел поклясться Мии, что впредь будет говорить только правду, но жизнь – штука сложная, он быстро одумался и спросил: