Испанский сапожок на шпильке

Серова Марина Сергеевна

— Нет. Никогда, — жестко ответил он. — Это не в моих правилах.

— Мне очень жаль… Да, кстати, а ваша жена сказала вам, от чего умерла Соня?

— Нет… Вот черт, а я и не спросил… Расстроился, знаете ли…

— Вашу свояченицу убили.

— Соньку? А я почему-то подумал, что она утонула.

— Почему вы так подумали?

— Потому что она плохо плавает, вернее, практически совсем не умеет плавать.

— Ее убили выстрелом в спину. А труп ее нашли утром в церковном скверике, возле набережной. Вы не знаете, кому это понадобилось? Что такого могла сделать Соня, за что ее могли бы убить?

— Не имею представления.

Я подумала, что было бы естественным в этой ситуации нанять меня, чтобы найти убийцу, но Эдуард Александрович поступил по-другому.

— Послушайте,

вы сегодня сильно заняты вечером?

— Конечно, у меня много работы.

— И все-таки не могли бы вы выкроить для меня пару часов? Мы бы поужинали вместе, помянули Соню, поговорили, покатались на машине…

Дежурный набор охмурения. Это меня-то он решил покатать на машине? Да я сама кого хочешь покатаю и накормлю ужином. Но отказываться от встречи я не стала. А вдруг в приватной беседе с этим Эдиком я узнаю что-нибудь важное. Найти убийцу бедной девушки стало для меня просто делом чести.

— Хорошо. Подъезжайте ко мне часов в восемь, устроит?

— Я и сам хотел предложить в восемь. Отлично. Послушайте, Таня, я много слышал о вас, но не подозревал, что вы такая…

— Я обыкновенная.

Мне надо было возвращаться домой, потому что вот-вот должна была позвонить Саша.

Я успела как раз вовремя: телефон в моей квартире надрывался.

— Да, я слушаю.

— Это она, — услышала я подавленный голос Саши Коробко. — Это ужасно. Нам необходимо встретиться.

— Тогда подъезжайте. Только поторопитесь, у меня сегодня много дел.

— Буду минут через двадцать. — И она повесила трубку.

Я легла и закрыла глаза.

Итак, в последние пару дней убито трое:

1. Виталий Болотников — электронщик.

2. Неизвестная женщина (с хвостом и отрубленной головой).

3. Соня Коробко — безработная.

Что общего у этих людей? Знакомы ли были они? Кому была выгодна их смерть? И связаны ли эти три убийства между собой? На первый вопрос я могла бы ответить так: они некрасивы. Пока это все. Не густо.

Раздался звонок. Он привел меня в чувство, и я пошла открывать.

Но это была не Саша. Это пришел Сергей.

— Ты извини, но я себе места не нахожу. Был сейчас у отца Виталия, старик совсем потерял голову от горя. А у тебя что нового?

— Проходи, не оправдывайся. Помнишь, ты мне что-то говорил о женщине, которая встречалась с Виталием? Как бы узнать что-нибудь о ней? Ты не мог бы дать мне адрес или телефон его отца? Может, он что-нибудь знает?

— Конечно. Пиши. Улица Рахова, дом 7, квартира 35. Телефона у него нет.

— А теперь адрес Виталия. Мне надо осмотреть его квартиру, это обязательно, если ты хочешь, чтобы я помогла тебе… Ты сможешь взять у его отца ключ, и мы с тобой съездим туда…

Я все записала. И в этот момент в дверь снова позвонили. На этот раз это была Саша.

— Таня, вы не могли бы оказать мне небольшую услугу? — начала она прямо с порога, но, увидев в дверном проеме Сергея, сидящего в кресле, сразу же замолчала. — Я и не думала, что у вас гости…

Сергей ушел на кухню, ему было не привыкать. А я приготовилась выслушать просьбу Саши.

— Понимаете, теперь, когда Сони нет, я могу вам кое-что рассказать. Как вы уже знаете, Соня некоторое время работала бухгалтером в одной конторе. Директор, как это водится, вляпался по самые уши в какие-то махинации, наделал долгов, а в результате крайней оказалась моя сестра. Такое часто случается. Люди, которым он задолжал, устроили ему — так, во всяком случае, думаем я и Эдик — автокатастрофу и на том успокоились. Но для налоговой службы эта история продолжала висеть в воздухе. Соня почти не спала, постоянно что-то пересчитывала, до обморока просиживала за счетной машинкой, но так и не нашла ничего, что могло бы привести к такой крупной недостаче… Она подозревала о существовании поддельных документов, но доказать ничего не могла. И вот тогда она обратилась к нам, то есть к Эдику. Она все ему рассказала и попросила дать ей в долг эти деньги. Речь шла о тридцати миллионах наличными. И это четыре года назад. Представляете, какая колоссальная сумма! Обычное дело: взяли на реализацию видеомагнитофоны, компьютеры, а потом не отдали…

Так вот, Эдик ДАЛ ей эти деньги, она перечислила их производителям или посредникам, этих подробностей я уже не знаю, а потом, сдав годовой отчет, сразу же уволилась. Мысль о том, что она должна моему мужу такую крупную сумму, терзала ее. Мы это видели, но ни разу ее ни в чем не упрекнули. Эдик же понимал, когда давал эти деньги, КОМУ он дает. Но ведь мы с ней сестры… И буквально через пару месяцев она устраивается в другую фирму, работает там сдельно, готовит баланс и что-то еще, но с ней, представьте себе, не расплачиваются. Кидают попросту. Она пишет заявление в суд, но за несколько дней до суда к ней приезжает директор этой фирмы и предлагает разойтись полюбовно. Его семья уже на чемоданах, они вот-вот должны уехать в Германию. Зачем ему суды. И он предлагает Соне акции какой-то неизвестной тогда газовой компании «Криптон», приблизительно на миллион рублей. Он настолько затуманил ей мозги, приехал с коробкой конфет, коньяком, цветами, с французскими духами, о которых она мечтала всю жизнь, и все обставил так, что она сдалась. Она знала, что у него двое детей, короче — сжалилась, они вместе съездили в суд и забрали заявление. Больше она, конечно, этого директора не видела. Но, будучи человеком аккуратным, хранила эти акции в банке, и ни одна душа не знала, в каком именно. А однажды летом, когда мы втроем отдыхали в Сочи и она чуть не утонула… Это отдельная история… Словом, она испугалась и, приехав домой, составила завещание, в котором говорилось, что в случае ее смерти эти акции перейдут ко мне.

— Позвольте, но было бы куда естественнее отдать эти акции вашему мужу, ведь она должна была ему кучу денег!

— Правильно. Но она оказала нам некоторую услугу. Вернее, хотела оказать, но у бедняжки ничего не вышло.

— И какую же, если не секрет?

— Я не могу вам этого рассказать. Это наша семейная тайна. И она не имеет никакого отношения к убийству Сони.

— А вам совершенно неинтересно, кто убил вашу сестру?

— Интересно, конечно. Но Соню все равно не вернуть. Я думаю, что ее либо с кем-то спутали, либо она оказалась свидетелем какого-то преступления. Она была безобидным человеком, и я уверена, что в городе не найдется никого, кто желал бы ей смерти. Это просто какая-то нелепость, случайность, если хотите.

— Вы ведь видели вашу сестру. Ее УБИЛИ выстрелом в спину. Подло. Но вы не знаете самого главного. В момент убийства на Соне было белое свадебное платье… А в руках — букет роз. А на голове, черт вас подери, парик с черными локонами. Так откуда мне знать, связана ваша семейная тайна с ее убийством или нет! Вы много на себя берете, утверждая, что не связана. Не вам об этом судить.

— Какое еще свадебное платье? Я ничего не знала… У нее был парень, но я уверена, что ничего такого между ними не было. Так, обменивались книжками, как школьники. Я видела его. Игорь, кажется. А вы у него ничего не спрашивали?

— Зачем вам это знать? Ведь вас ничего, кроме акций, не интересует. Как и вашего мужа. Я уже поняла, о какой услуге с моей стороны идет речь. Вы хотите, чтобы я взяла на себя хлопоты по передаче вам этих акций, так? Но я не возьмусь за это. Для этого существуют адвокаты, доверенные лица, я вам для такого пустяка не нужна. Вот если бы вы наняли меня, чтобы я нашла убийцу вашей сестры, тогда другое дело. Но вам это даже не пришло в голову. А может, это вы и убили Соню. Или ваш муж. Наняли человека, который инсценировал эту жуткую картинку в церковном скверике… Мне даже страшно подумать о том, что чья-то безжалостная рука поднялась на такое безобидное существо, как Соня.

Саша встала, лицо ее было красным. Наша вяло текущая беседа перешла в поток обвинений с моей стороны. Но мне просто было противно слушать все ее россказни, когда речь шла о смерти близкого человека, сестры. Как же можно вот так наплевательски относиться к этому? Пусть бы она сказала, что у нее мало денег, но хотя бы словом обмолвилась о том, что ей хочется, чтобы убийца был наказан… Нет! Какое там! Ей акции подавай.

— Как вы можете говорить такие вещи! Я любила свою сестру. Да если бы не я, не Эдик, она давно бы сидела в тюрьме!