Испеки мне убийство
Шрифт:
– Я… я хотела спросить совета… Я должна… должна найти убийцу, иначе меня могут обвинить в убийстве, которого я не совершала, и…– она всхлипнула,– никто не придет ко мне в магазинчик, а он… он вся моя жизнь! Я была так здесь счастлива! Ну, и что, что я приезжая, все приходили за моими пирожными, они всем нравились!
– Человек, от которого так восхитительно пахнет шоколадом, не может совершить убийство,– повторила маэстра фразу, только что сказанную Николеттой. – Расследование преступления сродни кулинарии, как сказала она наша юная знакомая, а кто сказал ей – не важно.
Николетта поставила на плиту мокку на 3 чашки и вся превратилась в слух.
– Я, честно говоря, не знаю. Я имею в виду, я была у фонтана вчера вечером, примерно в то время, когда его убили. Я была одна. У меня нет алиби на время убийства.
– И у меня тоже. – Кивнула Николетта.
Алессия вытаращила глаза.
– Летта имеет в виду, что они не могут обвинить каждого, кто гулял в тот вечер в одиночку.
– Дело не только в этом. Этот человек был в моем магазине в тот день. За несколько часов до смерти. Это значит, что я могла быть последним человеком, с которым он общался. И целая куча людей была свидетелями нашей ужасной ссоры.
– Ты слишком милая для убийцы. Думаю, карабинеры скоро все поймут, а пока, Летта Денизи, выключи мокку, девочке нужен твой ромашковый чай. А мы пока займемся тем, что я всегда советовала своим ученикам. Видишь, вон там листок бумаги? Возьми его, и вон тот карандаш. Ты правша?
Алессия кивнула.
– Возьми карандаш в левую руку и нарисуй… ну, например, торт.
Алессия покорно взяла розовый карандаш в левую руку и принялась за рисунок.
Как она оказалась в такой ситуации? Кто главный подозреваемый? Ее идеальная деревня навсегда испорчена убийством. Жизнь мечты никогда больше не вернется…
Николетта вернулась, поставила яркий чайник на середину стола. Из чайника исходили цветочные и травяные ароматы.
– Как у тебя дела?
Алессия посмотрела на листок. Ее торт был, мягко говоря, не совершенен. Линии в беспорядке, наверху детали, которые невозможно опознать. Но она неожиданно успокоилась. Рисунок не доминирующей рукой оказался эффективным.
– Значит, Пьетро Берлини. Местный чудак.
– Почему чудак?
– Он слишком долго жил со своей мамой.
– Но мы в Италии! Здесь половина мужчин живет с мамами почти до старости!
– Он был одержим.
– Женщинами? – У Алессии мелькнула мысль, что она ошиблась, придя в желтый домик на горе. Сейчас они скажут, что он был одержим дьяволом и можно уходить.
– Нет, – покачала головой маэстра. – Воздушными шарами.
– Чем???
– Ну, знаешь, одержимость. Он покупал их везде. Но я не думаю, что мы должны судить его за это, по крайней мере не сейчас, когда он умер. Еще он все время задирал соседей. Знаешь, есть такие люди, которые не могут нормально разговаривать с другими людьми, все
– Я понимаю, все дело в том, что он свой, хотя и неприятный тип, а я милая, но чужая, да?
– Не обращай внимания, дорогая, все наладится.
– А кем он работал?
– Пару лет назад он потерял работу на фабрике, где делали оливковое масло, все время опаздывал, ссорился с коллегами. Но синьор Раваллино дал ему работу и Пьетро взялся за ум.
– Синьор Раваллино? – Ахнула Алессия.
– Это и беспокоит меня, tresorina. Две смерти в один день и обе связаны с этим именем. Ты знакома с Кристиной Маньяни?
– Возможно, она и приходила за покупками, но я ее не помню.
– А я помню. – Сказала Николетта. – Она училась у меня в классе. Сейчас ей должно быть… вернее, было лет 38. Симпатичная брюнетка, популярная среди парней. Кстати, это могла быть ты.
– Я???
– Если камень упал случайно. Ты могла первой оказаться на том месте. Алессия вздрогнула.
– Я пришла за советом. Что мне делать?
– Ждать, пока карабинеры во всем разберутся, – сказала Николетта тоном строгой учительницы.
– Предоставь это нам. – Тоном любящей бабушки сказала Пенелопа. – Чем ты собираешься сейчас заняться?
– Я должна пойти на новый допрос, на сей раз в отношении вчерашнего утреннего происшествия.
– Вот и иди. И ни о чем не беспокойся, ведь синьора Николетта пойдет с тобой. Так будет спокойнее.
Когда девушка вышла на свежий воздух, Николетта возмущенно спросила:
– Зачем мне идти с ней? Представляешь реакцию Бани, если я припрусь с главной подозреваемой?
– Ну, в убийстве Кристины ее точно не подозревают, а пойдешь ты затем, чтобы услышать все своими глазами, а не в пересказе, который частенько оказывается далеко от реальных событий.
* * *
Их попросили подождать в коридоре, рядом с комнатой для допросов, где уже сидели мужчина в элегантном костюме и шелковом шарфе и нервная женщина средних лет.
– Нандо Торрембини, – представился мужчина. – Вы тоже здесь из-за бедной Кристины?
– Алессия нашла ее и подняла тревогу. – Объяснила Николетта.
– О, это должно быть ужасно!
– Не ужаснее, чем для самой Кристины, буркнула Алессия.
– Вы слышали? Она оказалась там случайно! – заговорила нервная женщина, сжимая руки. – Это напоминание о том, как жестока жизнь. Любой момент может стать последним! Нельзя принимать ничего как должное. Надо наслаждаться каждым моментом!
Уж это Алессия успела понять за последние дни. Но слова женщины еще больше нагнали тоски.
– А вы здесь зачем, синьор…э… Торрембини?
– Зовите меня Нандо. Я припарковал свою машину недалеко от места аварии рано утром. Кристина тогда еще не приехала.
– Во сколько это было? – Поинтересовалась Николетта.
– Я приехал около семи, Валентина,– он повернулся к нервной женщине,– сказала, что приехала минут на двадцать раньше меня и других машин там не было. Потом приехал Андреа и потом, судя по всему, вы. Во сколько вы приехали?