Исповедь убийцы
Шрифт:
Питер Кроссман.
P.S. Можешь не волноваться на счёт Тамины. У тебя отличная мама».
Я закрыла глаза, пытаясь хоть что-то вспомнить, но ничего не получалось. Голова заболела с удвоенной силой, и мне пришлось выпить таблетку, которую Питер оставил на столике вместе со стаканом воды. В глубине души шевельнулась благодарность, но ровно до того момента, как в памяти всплыла моя вторая гостья. Рыжая бестия, как называл её Бартон, тот самый ликан, с которым разговаривал Джерри. В том, что именно она стояла за шторой, я уже не сомневалась. Питер только ей мог довериться и привести её в дом охотника без страха лишиться
С большим трудом я встала и нетвёрдой походкой подошла к окну, чтобы отодвинуть штору. Моя догадка подтвердилась, стоило мне бросить беглый взгляд на стену и на пол. Как бы Питер ни старался, совсем уничтожить следы другого вампира ему не удалось. Пара капель чёрно-бордовой крови почти у края плинтуса и чуть розоватый отпечаток маленького пальчика на обоях сказали мне всё, что было нужно.
Убедившись в своей правоте, я с чистой совестью побрела в ванную. Там всё блистало кристальной чистотой, которую не навести ни одному нормальному человеку, будь он хоть трижды чистюлей. До меня тут же дошёл смысл записки Питера, точнее, её постскриптума, и я успокоилась. Значит, Тамина ничего не знала. Слава богу.
Заглянув в зеркало, я молча ужаснулась открывшемуся зрелищу: на меня смотрело непонятное существо в небрежно завязанном махровом халате. Растрёпанные волосы обрамляли оплывшее раскрасневшееся лицо, а более короткие пряди завились и походили на хохолки. Глаза наркомана-алкоголика немного припухли, под ними чернели круги от недосыпа, и взгляд был слегка рассеянным, хотя на самом деле я всё прекрасно видела. Губы покрылись корочкой и растрескались, а в уголках появились красные пятна, будто от укусов пчёл. В детстве у меня было нечто подобное после близкого знакомства с этими милыми насекомыми. С трудом разлепив веки при помощи холодной воды, я почистила зубы и залезла под душ. Его прохладные струи быстро смыли утреннюю вялость и вселили ощущение бодрости и готовности к действиям.
Я вышла из ванной совершенно другим человеком. В гардеробной я нашла открытую атласную блузку лимонного цвета и тёмно-синие джинсы. Настроение требовало неожиданностей, которые не заставили себя ждать, стоило мне спуститься на кухню.
Мама сидела за столом и задумчиво ковыряла спагетти. Возможно, впервые в жизни у неё не было аппетита.
– Проснулась? – спросила она немного рассеянно.
– Да. Извини, что не пошла сегодня в колледж, плохо себя чувствовала. Ты же не против?
– Нет. Утром заходил один из твоих друзей и спрашивал о тебе. Я же видела, какой ты вернулась вчера вечером, поэтому сказала ему, что ты приболела. Он обещал всех предупредить.
– Как его звали? – спросила я, уже зная ответ на свой вопрос.
– Кажется, Питер. Мне он понравился, приятный молодой человек. Я не знала, что сейчас ещё можно встретить таких воспитанных джентльменов. Я довольна, что ты с ним дружишь... – мечтательно ответила мама. – Кстати, будешь завтракать? Хотя, учитывая, сколько сейчас времени, скорее обедать…
– Конечно, мне жутко хочется есть! Никто не звонил, пока я спала?
Я пробежалась по кухне, собирая на тарелку всё самое вкусное, потом села за стол и принялась за еду. Тамина предусмотрительно сделала много спагетти, зная, как я их обожала, особенно с сырным соусом или кетчупом с майонезом.
– Какая-то Скарлетт звонила вчера около
– Можно сказать, что я устроилась в городскую библиотеку кем-то вроде сторожа. А Скарлетт там всем заправляет. Но это так, временное увлечение, потому что нужны деньги. Я хочу взять напрокат машину, а то надоело таскаться по автобусам или просить друзей подбросить до учёбы. Жалко, что вчера не смогла приехать, поэтому сейчас пойду звонить и передоговариваться.
– А поесть? – запоздало спросила Тамина.
– Нет времени, – бросила я коротко и пошла в гостиную. Там стоял телефон, а мама из кухни не могла ничего услышать.
Привычно раздались длинные гудки, и я приготовилась долго ждать ответа, но Скарлетт сняла трубку меньше чем за секунду.
– Алло. Городская библиотека.
– Здравствуй, Скарлетт. Это Эстер. Извини, что вчера не смогла приехать. Были неприятности со здоровьем.
– Ничего, у меня всё и так сорвалось, так что я не сержусь! – Сопрано девушки едва заметно повысилось и снова стало спокойным. – Хоть сегодня-то получится приехать? Не настаиваю на вечере, когда угодно. Я хотела пойти отдохнуть со своими знакомыми, но не на кого оставить библиотеку. Подменишь? Ратмир бесится со скуки.
– С удовольствием. И знаешь, мне надо сбежать из дома прямо сейчас. Ты ничего не имеешь против?
Я чуть заметно заволновалась, не торопила ли я события. Ещё не хватало, чтобы Скарлетт что-то заподозрила и начала держать меня на приличной дистанции.
– Буду рада! Жду тебя через час. Успеешь?
– Через час? Да мне сорока минут хватит! – усмехнулась я и первая положила трубку.
Настроение поднялось до невиданных высот, поэтому я чуть ли не вприпрыжку вбежала на кухню и упала на стул, лишь чудом не уронив на пол блюдо с фруктами. Это меня рассмешило ещё больше, и я захохотала над своей неловкостью.
– Чего это ты такая весёлая? – с подозрением спросила Тамина и на всякий случай отодвинула от меня тарелку с джемом, который ела столовой ложкой без чая и хлеба. И ничего-то в ней не менялось.
– Созвонилась со Скарлетт. Сейчас поеду на работу, буду поздно. Если кто-нибудь обо мне спросит, скажешь, что я в библиотеке. Или придумай что-нибудь, если человек тебе не понравится. В общем, всё как обычно.
Я опять встала, схватила яблоко и, на ходу откусывая крупные куски, направилась в прихожую. Правда, там я остановилась в явной нерешительности. В памяти остался вчерашний вечер и идущий снег. Приоткрыв входную дверь, я увидела сугробы, наметённые за ночь. Да уж, зима определённо вступила в права наследования в Стоунбридже.
Выбрав высокие сапоги на плоской подошве и длинную куртку-плащ, я накинула капюшон на голову и обернулась к маме. Она стояла в дверях, недовольно хмурясь, но не переставала уплетать любимый черничный джем.
– Если не придёшь около часа ночи, жди крупных неприятностей!
– Мам, мне 23 года. Может перестанешь меня контролировать? Я уже давно рабоче-крестьянский народ, мне положено сидеть на работе допоздна и приползать домой под утро.
– Так, рабоче-крестьянский. Тут новый город, новые люди, новая работа. Если ты думаешь, что я буду сидеть и волноваться до утра, то ты плохо меня знаешь.