Исправить
Шрифт:
Так что для такой реакции должна быть другая причина.
— Ты в порядке? — мягко спрашиваю я.
— Нет. Не совсем. — ее голос звучит надтреснуто. Она, не переставая теребит в руках скомканную обертку. — Сегодня утром я ходила к врачу.
Желудок болезненно сжимается и меня охватывает дрожь.
Это рак.
Конечно, что еще первым может прийти в голову? Среди болезней это самое страшное, что только может случиться.
Тяжело сглотнув, я опускаю сжатый в руке сэндвич.
— К какому
Глядя на то, как побледнело ее лицо и опустились уголки рта, в моей голове начали с бешеной скоростью рождаться вопросы. Почему она не сказала, что идет к врачу? По этой причине она так внезапно пригласила меня пообедать в парк? Она собралась сообщить мне здесь ужасную новость? Что, черт возьми, я буду делать, если она умрет? Как я буду жить дальше? Неужели я стану вдовцом и отцом—одиночкой?
Нет…
— Господи, блять!
Я не могу жить без нее.
Кажется, все, что я только что съел, сейчас попросится наружу. Я прикрываю глаза, борясь с приступом тошноты.
— Я не больна, — твердым голосом говорит она.
Можно выдохнуть… После этих слов должно наступить облегчение. Но почему тогда я гляжу в ее глаза, полные страдания, и у меня мурашки бегут от страха, от ожидания того, что она хочет мне рассказать.
— Я беременна, — говорит она. — Снова.
— Что? — хлопая глазами, выпаливаю я. — Как?
Мой разум пустеет, и я не могу закончить мысль. Как она может быть беременна? В этом нет никакого смысла. Здесь какая-то ошибка.
— Но мне сделали вазэктомию, — замечаю я, не терпящим возражения голосом.
— Должно быть, она не удалась. — она кривит губы, пытаясь не расплакаться.
Я отрицательно качаю головой. Потому что, нет, быть такого не может.
— Потом я сделал тест. Он был отрицательным. Я хорошо это помню.
— Логан, иногда, в редких случаях, семявыносящий проток может вырасти снова, — перебивает она, переходя в режим лекции. — Крайне редко, но такое случается. (прим.ред.: для меня эта информация тоже стала неожиданностью, но я проверила факты и, действительно, такие случаи зарегистрированы).
Внутри что-то замирает, тень сомнения окутывает мои мысли.
Майк, я встречаюсь с другим человеком. Мамин голос внезапно раздается у меня в голове.
— Насколько редко? — холодно спрашиваю я.
Она искоса смотрит на меня.
— Вроде, меньше одного процента.
Значит, такое случается с каждым сотым? Или одним из двухсот? Или и того меньше?
Да. Вероятность очень мала.
Я ненавижу мысли, проносящиеся в голове прямо сейчас. Они ужасны, и я боюсь собрать их воедино. Иначе, как бушующий лесной пожар, они поглотят меня, если я подойду слишком близко.
Эй, Логан, я слышал, твоя мамаша сбежала с другим парнем.
Чувствуя, как кровь застывает в моих
Она морщит лоб. — Прости, что?
—Ты не расслышала вопрос? — мое сердце готово выпрыгнуть из груди.
Логан, почему твоя мамаша сбежала? Наверное, потому что больше не любила тебя.
— Расслышала, — говорит она, нахмурившись еще сильнее. — Я просто не понимаю, к чему ты это спрашиваешь.
Я поджимаю губы.
— А ты сама не догадываешься?
Несколько секунд она молча смотрит на меня, а потом начинает говорить нехотя и осторожно. — Невозможно получить достоверные данные о супружеской неверности, но думаю, что она составляет около пятнадцати процентов.
— Значит, у нас на одной чаше весов «меньше одного процента», — протягивая одну ладонь, констатирую я. Затем выставляю перед собой другую руку — На другой — «пятнадцать процентов». Как думаешь, какой я должен сделать вывод?
Приподняв бровь, я смотрю на жену. Она широко распахивает глаза и заливается краской. От чего? От чувства вины? Или стыда? Или просто злится, что не смогла обвести меня вокруг пальца?
— Ты думаешь, я тебе изменяю? — почти беззвучно выдыхает она.
— Согласно статистике, это вполне вероятно.
— Я тебе не сраная статистика!
В ее блестящих от волнения глазах зрачки кажутся огромными.
В ответ я пристально смотрю ей в лицо, пытаясь понять врет она мне или нет. Никогда раньше мне не приходилось задумываться над тем, как хорошо она умеет лгать. А что ей мешает быть отличной лгуньей?
Я встречаюсь с ним уже несколько месяцев. Я люблю его и ухожу от тебя.
— О, Господи… — тихо произносит она. — Это не шутка? Ты действительно думаешь, что я тебе изменяю?
Стискиваю зубы. Я не хочу даже мысли такой допускать, но не дам делать из меня идиота.
— Это предположение более правдоподобно, чем то, что моя вазэктомия продержалась всего три года, — возражаю я, а затем одариваю ее горькой улыбкой. — Почему бы и нет? Дети в школе. Ты целый день дома одна. Наверное, тебе иногда становится скучно. — и мрачно добавляю: — И одиноко…
У нее отвисает челюсть.
— Ты что, издеваешься? Фрейя в школе по шесть часов в день. Эби в детском саду всего три раза в неделю. И еще, Логан, я работаю.
Пока я молча сверлю ее взглядом, она добавляет, качая головой:
— Я веду сейчас почти дюжину дел, и ты это знаешь. Единственная причина, по которой я сегодня вырвалась в центр — это то, что мне надо было быть в суде.
Барабаня пальцами по скамейке, она продолжает:
— Значит, по-твоему, я весь день отвожу и привожу детей, забочусь о них, работаю, готовлю, убираю, а вечером, когда ты возвращаешься домой с желанием потрахаться, я отказываю тебе потому, что посреди всей этой кутерьмы умудрилась переспать с другим парнем? Даже не знаю…