Исправить
Шрифт:
Она жила так близко. Так близко, и ни разу не навестила меня. Неужели она не боялась, что мы можем столкнуться с ней в любой момент? Если спросить Пейдж, она до сотой доли процента может рассчитать статистическую вероятность такой встречи. Мне же и без расчетов понятно, что гораздо выше нуля.
— Да, — натянуто отвечает отец и я только сейчас понимаю, что ему наверняка неприятны мои расспросы, так что начинаю тихо ненавидеть себя за это. — Вот где она была все эти годы. Похоже, для своих соседей они выглядели как женатая парочка. Она сменила фамилию, но я не смог
— Ты прав. — Хоть в этом ее совесть чиста.
Итак, Розалин Дисальво. Так ее звали, когда она умерла.
Ха.
— И еще, — голос отца становится еще более сердечным. — У них был ребенок.
— Что? — Мои глаза готовы выпасть из орбит, и я резко поворачиваюсь к Пейдж. Разинув рот, она переводит взгляд с меня на дорогу и обратно.
— Дочь, — уточняет отец. — Она на десять лет моложе тебя. Ее зовут Кара.
— Господи!
У меня есть сестра? Сестра по имени Кара.
Как это можно перевести с итальянского? Любимая…? Да, именно так. Возлюбленная.
Итак, пора подвести итог. После своего ухода моя мать переспала с другим парнем, родила от него ребенка и назвала малышку Кара.
Возлюбленная. Взлелеянная. Желанная.
Ребенка с таким именем никто не бросит.
— Я не стал собирать информацию о твоей сестре, — говорит отец.
— Все в порядке, пап. — я прочищаю горло, чувствуя себя на удивление спокойным.
— Угу, — отвечает он. — Не стоит благодарности. Просто, угу. Типа, да, это была очередная хрень, которую ты попросил для тебя сделать, но особой радости ему это не принесло.
Мы прощаемся, и он отключается. А я все сижу, пока мои мысли скачут в голове со скоростью света. Вот моя мать, как на той старой фотографии, что отец хранил Бог знает зачем, держит на руках ребенка. Маленькую девочку. Мою сестру. Выходит, у меня есть сестра?
У Пейдж есть сестра. У всех моих детей есть сестра. Теперь и у меня тоже.
С чего они взяли, что я мог бить свою жену? Я пытаюсь представить, как в гневе поднимаю руку, вкладываю в нее всю свою силу и мой кулак соприкасается с ее плотью. Какой звук раздается при этом? Я пытаюсь представить, как это заставило бы меня почувствовать себя сильнее и могущественнее. И представить, что это я поставил тот синяк, который наконец-то начал сходить.
Это не укладывается в моей голове.
Потом я снова представляю свою мать. Только теперь она старше и больна раком. Исхудавшая, бледная, с запавшими глазами и выпавшими волосами. Ее прекрасное лицо, до неузнаваемости изуродованное болезнью.
Я вижу руку, занесенную для удара. И то, как мама падает на пол… в полной тишине. Или просто я не слышу звуков? Это вообще происходит со мной? Я инстинктивно начинаю моргать часто-часто, в напрасной попытке стереть ужасную картину, намертво отпечатавшуюся в моем мозгу. От страха холодеют пальцы, и тошнота волнами накатывает на меня.
— Ты в порядке? — голос Пейдж раздается будто издалека.
Я начинаю задыхаться и с ног до головы покрываюсь мерзким липким потом. Судорожно хватаюсь за ручку
— Дай мне пару минут…
Но я знаю, что пары минут не хватит, чтобы со мной все снова стало в порядке.
Возможно, я никогда больше не буду в порядке.
Глава 27
Пейдж
Я никогда не видела Логана таким бледным и напуганным. Очевидно, что-то потрясло его до глубины души. Неужели это запоздалая реакция на новость о матери? Я то и дело посматриваю на него, ненадолго отрывая взгляд от дороги. Все жду, когда наконец он расскажет мне причины. Но он продолжает сидеть, вцепившись в ручку салона и уставившись широко раскрытыми глазами прямо в лобовое стекло.
Боже, я чуть не сошла с ума, когда он согнулся пополам и издал тот нечеловеческий звук. Что, черт возьми, могло это вызвать? Во время разговора с отцом он казался взволнованным, но отнюдь не опустошенным новостями.
Прошло уже гораздо больше двух минут, что он попросил для себя. Так что нужно съехать на обочину и серьезно поговорить с ним. И именно в тот момент, когда я включаю поворотник и перестраиваюсь в крайний правый ряд, замечаю знак находящейся неподалеку придорожной закусочной. И принимаю решение доехать до нее. На этом участке автострады не так много мест, где можно накормить детей, пока они окончательно не превратились в голодных монстров.
Как только я сворачиваю с трассы, Логан приходит в себя. Оглядывается по сторонам и спрашивает:
— Куда мы едем?
— Нам надо сделать остановку. В любом случае, сейчас время обеда. — сбавляю скорость и направляюсь к первому перекрестку, бросая на мужа обеспокоенные взгляды. — Мне показалось, что у тебя в любую минуту может случиться сердечный приступ.
Повернувшись ко мне, он больше не выглядит настолько обеспокоенным и.
— Я просто … — начинает он, но затем замолкает.
— Где мы? — с заднего сиденья раздается голос Фрейи.
— Милая, пора вас кормить. — я поворачиваю направо, следуя указателям.
— Где? — спрашивает она, а потом начинает визжать от восхищения: — Макдональдс! Макдональдс!
Сжав губы, я наклоняюсь вперед и повернув голову сразу замечаю то, что уже успела разглядеть наша старшая дочь — красную крышу и желтую букву М на фасаде. Я мельком гляжу на Логана и по его отсутствующему взгляду понимаю, что он опять погрузился в свои мысли. Так что ему сейчас все равно, где мы будем обедать.
Черт возьми! Здесь только заведения с фаст-фудом, так что мне остается лишь выбирать, каким видом нездоровой пищи я готова накормить своих детей.
Отлично! Только этого мне не хватало.
Пока я припарковываю свой внедорожник перед оживленным рестораном, до моего мужа наконец доходит происходящее. Уставившись сначала на здание, а затем на меня, он недоумевает.
— Ты не шутишь?
— Один раз можно, — пожимаю я плечами.
Он удивленно приподнимает брови.
— Не боишься, что они покатятся по наклонной плоскости?