Исправляя ошибки
Шрифт:
— Мне можно доверять.
— Я знаю, — кивнул Финн, обеспокоенно сглотнув. Его голос дрогнул. — Поверьте, леди Антиллес, я не сомневаюсь в этом.
В ответ та попросила называть ее «Полой» — попросила с налетом раздражения; таким капризно-очаровательным тоном, которому, тем более, когда он звучит из уст прекрасной девушки, любому мужчине трудно отказать.
Они припарковали спидер у входа в ночной клуб, за полупрозрачными дверями которого мелькали соблазнительные расплывчатые силуэты танцовщиц, принадлежавших к расам тви’леков и родианцев, которые в своей изысканной полунаготе извивались на сцене под одобрительные крики и свист мужской публики. Такова жизнь в большом
— Не волнуйтесь, это приличное заведение, — уверила она, имея в виду, что здешний владелец вовсе не торгует ни проститутками, ни наркотиками, и, кажется, вообще не имеет связей с криминальным миром, что являлось среди подобного рода братии чрезвычайной редкостью.
Ей нравился этот клуб, прежде всего, потому что здесь можно было выпить и расслабиться, не опасаясь, что тебя пырнут ножом, как в большинстве общественных мест — баров, ночных клубов, публичных домов и опиумных дыр — расположенных на нижних уровнях; существующих на грязные деньги хаттов и подобных им дельцов — сброда, приспособившегося к существованию при новом строе, и теперь чувствующего себя не хуже, чем во времена Империи.
Девушка обеспокоенно добавила:
— Впрочем, если пожелаете, мы можем уйти отсюда в любое время.
Финн растерянно кивнул. Не потому, что вид обнаженных девиц вогнал его в краску (хотя это так), а просто потому, что прежде юноше вовсе не доводилось бывать ни в клубах, ни в барах — и сравнивать ему было не с чем.
Они прошли внутрь и сели за столик у стены, подальше от сцены. Один напротив другого, чтобы видеть лица, однако с наибольшей вероятностью избежать неловких ситуаций при столкновении локтями, или случайном соприкосновении пальцев. Они были так забавно стеснительны и так милы!
По настоянию леди Антиллес, которая едва ли не насильно втолкнула ему в руки коктейльную карту, Финн, скрипнув зубами, выбрал коррелианский виски — об этом напитке он, по крайней мере, слышал что-то положительное от Хана Соло, который являлся неоспоримым его любителем. Прочие же названия ничего юноше не говорили.
Вот тогда-то и случилось то, к чему молодые люди уверенно и нетерпеливо шли все минувшие сутки, и как будто даже ненавязчиво подгоняли один другого. Учитывая очевидное рвение обоих участников, произошедшее было неизбежным, а полутьма, царившая в главном помещении клуба, расслабляющая музыка и выпитый алкоголь дал завершающий толчок этому делу.
Уже после третьей рюмки виски, которую они выпили, весело звякнув хрустальными сосудами и торжественно пробормотав: «За Сопротивление!», Финн и Пола почему-то решили подсесть друг к другу поближе. Почему они, не сговариваясь, вдруг разом приняли такое решение, было бы понятно любому человеку со стороны, но только не им самим.
А к тому времени, когда первая бутыль была прикончена на две трети, юноша и девушка в головокружительном похмелье обнимали друг друга, переминаясь на танцплощадке с ноги на ногу, и самозабвенно целовались, словно пара подростков. В мягком касании их губ присутствовала трогательная нерешительность, характерная для первых поцелуев.
Это случилось всего за двое суток до того, как лейтенант Бранс, связавшись по одному из внутренних каналов с Иматтом, сообщил сослуживцу и товарищу тревожное известие об аресте генерала Органы и ее сына. Всего за три дня до прибытия Леи на Корусант и за неделю до того, как вся галактика услышала о чудовищном захвате Тида войсками Первого Ордена.
На душе у Финна порхали бабочки.
***
Уже глубоко за полночь, возвратившись в свою комнату, Финн увидел мигание синего огонька голопроектора, возвещавшего о принятом сообщении. Будничным жестом он нажал кнопку воспроизведения.
Говорил Калуан. Как всегда, ворчливо и небрежно тот интересовался, где носит его молодого товарища целый вечер (хотя трудно поверить, что старый майор не догадывался в душе, каков будет ответ на этот вопрос), и напоминал, чтобы тот держал язык за зубами. Он имел в виду, что Финну полагается каждую секунду помнить об осторожности, чтобы не выдать тайну генерала Органы; однако сам юноша, пребывая еще на самой высокой грани удовольствия, расценил предупреждение Иматта несколько иначе — чтобы он ненароком не сболтнул о своем происхождении и о былой принадлежности к Первому Ордену. Что, впрочем, тоже имело определенную важность — и для Иматта, как для его спутника, в том числе.
Голозапись еще не достигла окончания, когда Финну пришлось довольно грубо прервать надоедливое брюзжание майора, поскольку в дверь постучали.
На пороге стояла Чала, которая, весело улыбаясь — «так и знала, что вы не спите» — сообщила, что им есть, о чем поговорить. Юноша обрадовался ее появлению, решив, что общество еще одной очаровательной девушки должно его развлечь.
Когда Финн взглянул на Чалу, расположившуюся на диване — зеленокожую и изящную, чьи движения были наполнены особой, волнительной грацией — то впервые подметил в ней сходство со змеей. Такой же прекрасной, как древнейшие в галактике рептилии, давшие жизнь многим подвидам на почти каждой из обитаемых планет, была эта очаровательница из тви’леков, чьи женщины славятся, как общепризнанный эталон красоты и обольстительности в большинстве цивилизованных миров, и нередко служат самым ценным товаром для сутенеров и работорговцев. Финну, прежде редко сталкивавшемуся с тви’лечками и вообще с инопланетными женщинами (поскольку Первый Орден, будучи верным наследником Империи, не жаловал иные расы, кроме человеческой), был поражен, почувствовав пьянящее обаяние Чалы так близко. Казалось, словно на нее можно глядеть бесконечно; ее облик завораживал, и даже более того — как бы гипнотизировал.
Каково же было удивление юноши, когда Чала, мило улыбнувшись, внезапно осведомилась, как поживают генерал Органа и пленник, которого та скрывает на Эспирионе!
— Майор Иматт рассказал мне обо всем, — пояснила тви’лечка при виде искреннего недоумения и испуга, отразившихся на лице Финна.
Вспоминая впоследствии этот разговор, молодой человек недоумевал, отчего ему не показалось подозрительным, что майор, отличавшийся особой скрытностью, внезапно решил посвятить инопланетную девчонку в свято оберегаемую тайну? Одно объяснение: Финн в это время был пьян и влюблен, и мог думать исключительно о собственных делах (что, впрочем, тоже характеризует его не в лучшем свете).
— Еще ваш друг просил приглядеть за вами, чтобы бы не сболтнули лишнего леди Антиллес, — продолжала Чала.
А вот это уже было вполне похожим на Иматта.
Пересилив себя, юноша осторожно кивнул.
— Я верен генералу и ни за что не предам ее, — пролепетал он, не представляя, что может сказать еще.
Чала расхохоталась хрустальным смехом.
— Ну разумеется… никто и не подумал бы, что вы способны на предательство.
Финн тревожно сглотнул.
Нахохотавшись вволю, гостья добавила немного серьезнее, хотя нежно-салатового оттенка ее глаза все еще блестели заговорческим азартом: