Исправляя ошибки
Шрифт:
Лея отпрянула, ей стало не по себе — так, словно она увидала призрак. Однако просьба о прощении, уже было готовая сорваться с губ, так и осталась невысказанной, смущенная единственной мыслью — теперь Кайло Рен, убийца и предатель, наверняка не усомнится в том, что она не пощадит его.
— Оставьте меня, — вдруг попросил он тихо и даже жалобно. Его руки дрожали, прикрывая место удара, как нечто постыдное. — Умоляю вас, генерал, уходите, убирайтесь отсюда прочь!
Он взметнулся на ноги, и только тогда мать к своему ужасу заметила, что теперь не только пострадавшая щека, но и все его вытянутое, изуродованное красновато-черным ожогом лицо полыхает огнем хаоса — нет, не того Хаоса, что является отправной точкой Темной стороны, а хаоса в исконном, более широком и обыденном понимании, иначе говоря, мучительного беспорядка, которым полнилось его
— Уходите, ну! Вон, пожалуйста!..
Он и молил, и приказывал одинаково исступленно. Так что, трудно было понять, чего больше в его словах — душевной боли, или бешенства.
Попятившись, Лея оказалась у двери и, вызвав охрану, попросила выпустить ее.
Она еще не знала, не могла понять, чего добилась таким внезапным и упорным нападением — приблизилась ли она сегодня к своей цели, или наоборот, только больше отдалилась от нее. Но сердце болело невыносимо, и вместе с этой болью внутри крепла изумительная уверенность, что если ей удалось всколыхнуть у Кайло Рена чувства, хотя бы близкие к тому, что сейчас испытывает она сама — значит, все, что она сделала, было правильно.
Комментарий к IX
Ну… не знаю. Попыталась художественно обыграть признание актрисы Кэрри Фишер, согласно которому она дала Адаму Драйверу пощечину при первой встрече. Хотя честно говоря, этот тонкий намек во многом по-прежнему за гранью моего понимания.
========== X ==========
Поразительный факт, который, кажется, никто не сумел бы объяснить. После встречи с матерью — да, с матерью, окончательно утвердился он; потому что в мыслях, хотелось ему того, или нет, генерал Органа все еще оставалась его родительницей — Кайло окончательно пробудился от апатии, принявшись вдруг рассуждать так энергично, что любой удивился бы. Впрочем, даже эти усиленные раздумья были поначалу рваными, обрывистыми, и не имели никакого фактического смысла, что, в целом, отвечало свойствам порывистой натуры Рена и его нездоровой привычке не доводить до конца ни одного дела, за которое он возьмется.
Юноша мерил комнату широкими, скачковатыми шагами, нисколько не обращая внимания на слабость своего тела и глухую, ноющую боль в боку, которая возникла тотчас при малейшей нагрузке. Он то и дело тер ладонями глаза и зарывался пальцами в спутанные свои волосы, так что со стороны могло бы показаться, словно он вот-вот готов заплакать. Однако это впечатление было ошибочным. Он еще не впал в отчаяние; он злился — причем, вряд ли злился на кого-то или на что-то конкретное; скорее уж на саму ситуацию, в которой поневоле оказался. И эта злость его пока еще носила характер четкого, упрямого отрицания.
«Ослабел… ослабел…» — то и дело сквозь зубы лепетал Кайло, вроде бы, и негромко, но в тишине его заточения даже этот судорожный шепот казался подобным громовым раскатам. Он все еще спорил с правдой, которой, однако, его душа уже успела наполниться настолько, что непринятие ее, к тому же, такое резкое, выходило не только пустым, но и унизительно-смешным.
Да, жертвоприношение, совершенное им, повергло его в смятение такой силы, что этого никак нельзя было ожидать. Но теперь, когда гнев отчасти перегорел, и боль, вроде бы, успела улечься, что может стоять на его пути? Как получилось, что все его искусство, вся мощь одаренного вдруг обратились против него самого, так что даже мать, никогда не изучавшая всерьез пути Силы, сумела одолеть его в прямом столкновении?
«Ты ей не принадлежишь», — вот как просто генерал Органа объяснила его неспособность полноценно пользоваться возможностями Темной стороны; и эти ее слова странно перекликались с предсмертным убеждением Лор Сан Текки: «Первый Орден — порождение Темной стороны, а ты — нет», которое по каким-то причинам тоже отложилось в памяти темного рыцаря куда глубже, чем он хотел бы. Но и то, и другое (хотя, суть, одно и то же) начисто противоречило учению Верховного лидера, согласно которому и Тьма, и Свет; и Зло, и Добро — лишь две грани одной сущности, и что само их разделение весьма условно, а возможно, что и неверно вовсе. Что от рождения дается лишь дар чувствительности к Силе, лишь потенциал, определенный мидихлорианами — вполне материальным, явственным показателем, который можно легко установить путем простейших медицинских анализов. Все остальное — это всецело выдумки людей, чья несовершенная природа и нормы морали, измысленные лишь для того, чтобы обеспечить безопасную жизнь обществу, нисколько,
«Нет волнения — есть покой» — такими словами начинался кодекс джедаев; на это настраивал ученика гранд-мастер Люк Скайуокер. Он говорил, чтобы Бен учился управлять своими чувствами, удерживал их, подавляя ураган внутри себя. Мастеру было невдомек, что, снова и снова усмиряя собственные разрушительные чувства, юноша лишь накапливал их в своей груди; однажды они должны были вылиться и действительно вылились, подобно взрывной волне.
Ситхи же утверждали иное: «Покой это ложь». Страсть дарует могущество, а могущество влечет свободу. Эта теория была более близка душе Бена, но и она являлась пустой без некоего противовеса, без возможности перевести дух в бушующем ритме огненной стихии страстей. Поэтому философия Сноука, перешедшая от него к Кайло, а от магистра — и ко всем братьям молодого ордена Рен; философия нигилизма, которая вполне органично вписывалась в холодную, чопорную и предельно лаконичную картину идеологии Первого Ордена, лучше всего отражала воззрения юноши, чья душа от рождения полнилась противоречиями. Теория Единой Силы, хотя и донельзя упрощенная. «Нет покоя, как нет и страсти. Все это — у нас в голове. Свобода же достигается одним способом — если, отказавшись от Тьмы и от Света, идти к пониманию Силы, ее природы и возможностей, собственным путем».
Вроде бы, все звучало логично. Но имелась одна подковырка, которую Кайло пока не осознал в полной мере, хотя уже знал о ней, успев испытать на себе ее каверзу. Последний этап становления воина Света — искушение Тьмой, каждый это знает. То, чем для магистра Скайуокера стала легендарная дуэль с собственным отцом, когда победа, как и поражение, влекли за собой один итог — неудачу. Гранд-мастер, впрочем, ни с кем и никогда не делился этими воспоминаниями просто потому, что они — не из тех, о которых принято рассказывать. Кайло знал обо всем только со слов Верховного лидера, но и этого было довольно для понимания. Примечательно, что в ордене ситхов также существовало испытание перед посвящением в рыцари — и это искушение Светом. Традиционно темный воин должен был уничтожить, положив на алтарь своих будущих свершений, нечто особо для себя значимое. Человека, которым душа дорожит больше всего. Так Дарт Сидиус, урожденный Шив Палпатин, убил в порыве гнева собственного отца; так Вейдер, переполняемый страхом и болью недавнего своего перерождения, погубил беременную супругу, которой лишь чудом удалось перед смертью произвести на свет близнецов. Все это — только символика, выражающая отторжение того или иного мировоззрения; разные пути одинакового фанатизма.
Для того же, кто проповедовал непринятие обоих этих путей закономерным выходило испытание двойное. Два этапа становления идеального бойца, истинного избранника Силы; главная цель Кайло Рена и финальная стадия его обучения. Когда он положил себе убить Хана Соло — это было его личным решением, кто бы что ни говорил. И он рассудил поступить так не просто для того, чтобы разорвать связи с прошлым, которые еще существовали в его сознании и мучили его. Но еще и потому, что надеялся поскорее преодолеть один из этапов, пройти испытание Светом. За ним следовало испытание Тьмой, которым стало бы столкновение с Люком Скайуокером, идентичное его собственному столкновению с Вейдером — и вот, цель достигнута, все барьеры, все преграды, все мыслимые условности остались бы позади.
На деле же все вышло самым отвратительным образом. Решившись на отцеубийство, Кайло нисколько не продвинулся дальше. Напротив, его немилосердно отбросило назад, ввергая в ужас и скорбь, лишая разума. Сейчас в его груди металось пламя, и это было похуже любых физических ранений. Вместо того чтобы оставить и Свет, и Тьму позади, он непоправимо застрял где-то между ними. Предатель, с какой стороны ни погляди.
Как же так получилось? Что же это? Или он не был готов к такому крутому повороту, рано решившись прыгнуть выше собственной головы? Или ему попросту не дано достигнуть равновесия, и он не является Избранным? В первом случае по возвращении к ногам Верховного ему предстояло суровое наказание; а во втором — юноша боялся даже представить, какое будущее может его ожидать. Впрочем, в одном он мог безоговорочно согласиться со словами Леи Органы — худшей муки, чем та, что он уже терпит в настоящий момент, никто для него не измыслит.