Испуганная невеста
Шрифт:
Кельвин Уорд недовольно поджал губы.
Ну почему Авриль Брейтвейт выбрала место именно рядом с их каютой для того, чтобы посплетничать с приятельницей о нем?
Но тут же, взяв себя в руки, он спокойно сказал:
— Не хочу казаться излишне грубым, Серафина, и думаю, вы поймете меня. Авриль Брейтвейт относится к тому типу женщин, которые любят дать понять, что это они бросают мужчину, а не он их.
Наступило долгое молчание. Наконец Серафина робко проговорила:
— Спасибо… что объяснили мне… все это. Постараюсь…
— Вы моя жена, Серафина, — твердо сказал он. — И позвольте сказать мне откровенно — я еще ни разу не встречал женщину, которая бы столько знала о вещах, представляющих настоящую ценность.
Серафина недоверчиво взглянула на него, и он ласково продолжал:
— Мы с вами оба понимаем, что существуют различные виды знания, равно как и разнообразные типы любви. У меня такое ощущение, что за последние несколько дней мы с вами мысленно прошли долгий путь по незнакомым дорогам и поднялись на горные вершины, куда еще не ступала нога человека. Неужели для вас это ничего не значит?
— Для меня это значит все. Даже больше… чем я могу… объяснить, — поспешно проговорила Серафина.
— Тогда думайте только об этом и ни о чем другом, — посоветовал ей Кельвин. — А теперь предлагаю вам лечь в постель, что я и сам собираюсь сделать.
— А вы… больше не пойдете… на палубу?
— Нет. Я собираюсь лечь спать. Если вы оставите свою дверь открытой, то увидите, как у меня погаснет свет.
— Знаете, я верю всему… что бы вы мне ни сказали, — с чувством собственного достоинства проговорила Серафина.
— И поступаете правильно, — улыбнулся он. — Друзья должны оставаться честными по отношению друг к другу. А ведь мы с вами друзья, правда, Серафина?
Это был вопрос, и на него требовалось ответить, что Серафина и сделала.
— Да, конечно. И как добрый друг вы мне все объяснили, и теперь мне все ясно и понятно.
— Я ведь вам говорил, что вы должны мне доверять, — ответил Кельвин.
С этими словами он вышел из ее комнаты, прикрыв за собой дверь.
На следующий вечер они покинули Александрию, а когда день спустя добрались до Порт-Саида, Серафина обнаружила, что муж буквально не отходит от нее — показывает ей разнообразные достопримечательности, рассказывает обо всем, что ее интересует.
Серафина и представить себе не могла, что так много судов будут ждать своей очереди, чтобы пройти по знаменитому Суэцкому каналу. Канал был построен в 1869 году и теперь являлся жизненно важной артерией, соединяющей Восток и Запад.
Половина всех английских судов, чтобы добраться до Индии, огибала мыс Доброй Надежды, другая половина шла вокруг мыса Горн, но на обратном пути, груженные скоропортящимся грузом, и те, и другие шли только через Суэцкий канал.
— Британское правительство владеет акциями компании,
— Но, по-моему, все они платят одинаковую пошлину, — заметила Серафина.
— Верно, — улыбнулся он. — Только британские пароходы имеют первоочередное право прохождения через канал, а крупные индийские лайнеры вынуждены регулярно выплачивать таможенные пошлины в размере до одной тысячи фунтов.
— А кто получает эти деньги? — поинтересовалась Серафина.
— Прибыль делится между держателями акций, — ответил Кельвин. — К сожалению, шестьдесят пять миллионов фунтов французского капитала приравниваются лишь к тридцати одному миллиону британских фунтов, так что на десять британских директоров и одного голландского приходится двадцать один французский.
Он рассмеялся:
— Стоит ли говорить, что они никак не найдут общего языка в отношении транзитных пошлин. Англичане хотят, чтобы они были пониже, а французы — повыше!
И он принялся объяснять, что канал слишком узок для нужд Британской империи.
— Большие линейные корабли могут пройти по нему, лишь предварительно демонтировав артиллерийские орудия.
— А почему его не расширят? — поинтересовалась Серафина.
— Это было бы очень разумное решение, — ответил он. — И время от времени англичане возвращаются к разговорам о том, чтобы прорыть еще один канал через Синайский полуостров, однако меня не оставляет ощущение, что ничего сделано не будет!
Прогуливались ли Серафина и Кельвин по палубе, разговаривали ли в столовой за завтраком, обедом или ужином, она ощущала на себе пристальный и недоброжелательный взгляд темных, глаз леди Брейтвейт.
Серафина не сомневалась, что в лице этой особы обрела врага, который, если ему дать волю, мог стать опасным. Она нередко задавала себе вопрос, понимает ли это Кельвин.
И мысль эта действовала на нее угнетающе.
Обладая чрезвычайно живым воображением, она частенько, лежа ночью в постели, не могла сомкнуть глаз. Она думала о том, что будет, если в один прекрасный день Кельвин придет к ней и объявит, что хочет быть свободным.
А что, если ему встретится женщина, о которой он мечтал всю жизнь?
Тогда уже встанет вопрос не о флирте и не о любовной интрижке, а о полном разрыве с ней, с Серафиной.
Она явственно представила себе ярость отца и себя, тщетно пытающуюся защитить Кельвина от его гнева.
Серафина пыталась убедить себя, что только напрасно мучается.
Кельвина, похоже, вполне устраивает ее общество. Он добр к ней. За последние несколько дней он стал гораздо добрее, чем раньше. А может, это она сама, боясь, что леди Брейтвейт отберет у нее мужа, не отпускает его от себя ни на минуту?