Испытание Джасинды

Айдем М. К.

— О, Джасинда…

Осторожно — предельно осторожно — и очень нежно он поцеловал отвратительный синяк, пересекавший все ее тело. Начинаясь прямо от плеча, фиолетовый след спускался вниз между грудями и, скользнув вокруг талии, исчезал. Джотэм не сомневался, что причиной этого был ремень безопасности, благодаря которому она не погибла.

— Со мной все хорошо, Джотэм.

— Нет, это не так, — прозвучавший в его голосе гнев противоречил мягкости его губ. — Но, слава предкам, ты жива.

Он продолжил прокладывать дорожку из поцелуев вдоль уродовавшей ее прекрасную

кожу отметины и на мгновение замер, когда достиг вожделенной ложбинки между ее грудями. Он потерся носом об ее соблазнительные упругие полушария, которым позавидовало бы большинство женщин, наслаждаясь ее уникальным ароматом. Пряная сладость, живительное тепло и легкий намек на чайные розы. С этой минуты всякий раз, как он ощутит утонченный запах роз, он будет вспоминать Джасинду.

Губы Джотэма с жадностью обрушились на ее золотистые холмики, целуя, облизывая и покусывая их, пока наконец не добрались до тугой чувствительной вершинки. Мужчина на мгновение замер, и, прежде чем поглотить очаровавший его темный набухший сосок, согрел его своим горячим дыханием.

— Джотэм! — простонала Джасинда его имя и, запустив пальцы в его густые волосы, прижала его голову, поощряя продолжать начатое.

Он же, желая услышать это снова, в ответ усилил свой напор.

Его пальцы сжались на ее бедрах, и он стал потираться своим болезненно пульсирующим членом — заключенным в брюки, мгновенно ставшие тесными, — о ее живот, который он до этого уже успел оголить. Джотэм легонько подтолкнул ее, и Джасинда, сделав шаг назад, опустилась на кровать. Нависнув над ней и удерживая свой немалый вес на локтях, он отдал все свое внимание другой груди, пока не убедился, что та не чувствует себя обделенной.

* * *

Джасинда еще глубже зарылась пальцами в густые темные волосы Джотэма, удерживая его рот именно там, где ей не терпелось получить наибольшее удовольствие. Она уже давно не была той молодой невинной девушкой, что во время близости с мужчиной пребывала в растерянности, не зная, что нужно делать, чтобы давать и получать присущее таким моментам чувственное наслаждение. Вот только с Джотэмом эти мгновения казались совершенно иными и ранее не испытанными. Все ощущения были настолько волнительными, что это не просто смущало, а даже немного пугало ее.

Джасинда прекрасно понимала, что уже далеко не молода. Во-первых, ее дети были уже довольно взрослыми. А несколько циклов назад она стала вдовой и к тому же еще и бабушкой. Но когда Джотэм смотрел на нее с таким неподдельным восхищением, то умудренная жизненным опытом женщина в ней исчезала, уступая место трепетному чувству, отчаянно стремящемуся познать этого великолепного мужчину.

От поцелуя, который Джотэм подарил ей прошлым вечером, у нее непроизвольно подогнулись пальчики на ногах. Но когда он поцеловал ее сегодня… ее душу окутало таким блаженством, что это вмиг пробудило в ней все те чувствования, о существовании которых она давно забыла. А когда он с поразительной легкостью нес ее на руках, она вновь почувствовала себя юной девой в объятиях своего героя.

Джасинда

забеспокоилась, когда Джотэм начал снимать с нее сорочку. Ей не хотелось, чтобы он увидел покрывавшие ее тело синяки и ссадины. Но его глаза — вместо ожидаемого отвращения — наполнились тревогой. Переживаниями человека, который беспокоился о ней намного больше, чем о себе. Его нежные поцелуи, приласкавшие каждый кусочек пострадавшей в аварии кожи, ощущались чудодейственным бальзамом, мгновенно облегчающим боль. Причем эффект от них был намного сильнее, чем от таблеток, что прописал ей доктор Портман.

Джасинда почувствовала, как к ее животу прижался эрегированный член — свидетельство его безумного желания. Джотэм лег на нее, стараясь не давить слишком сильно, так как опасался, что может сделать ей больно. Этот мужчина был настоящим джентльменом. Вот только сейчас Джасинда не была настроена на подобные церемонии.

— Джотэм… прекрати меня дразнить.

Его губы — до этого жадно теребившие ее сосок — выпустили его, и ей тут же захотелось вернуть их обратно.

— Ты думаешь, я тебя дразню? — его удивительные фиалковые глаза стали почти черными, а в голосе проскальзывали рычащие нотки.

— Да!

— Но мы же не можем сейчас сделать это, так ведь?

* * *

Слова Джасинды поразили Джотэма до глубины души. Она его торопила! Буквально за мгновение до этого он решил, что она заслуживает особого обхождения, что с ней нужно быть как можно мягче. Ведь это была их первая близость. К тому же Джасинда была ранена. Но, по всей видимости, он недооценил эту удивительную женщину.

Джасинда была зрелой, мудрой и прямолинейной. Она не заигрывала с ним. Сказала именно о том, чего в эту минуту действительно хотела. И, на его счастье, их интересы полностью совпали. Он собирался незамедлительно дать ей то, чего они оба так страстно желали.

С большим сожалением он оторвался от ее груди, но как только начал спускаться вниз по ее телу, сожаление мгновенно сменилось восхищением, вызванным новыми удивительными открытиями. Он поцеловал поблекший от времени шрам, о котором чуть позже непременно спросит ее, и каждую красную растяжку, что, как правило, оставались у женщин после рождения детей. Каждый поцелованный им кусочек ее — получившего эти жизненные отметины — тела неимоверно сближал их, а вовсе не отталкивал. Как это могло случиться, когда он был моложе и, разумеется, глупее. Теперь он видел в них лишь символы успешно прожитой жизни. И ему нестерпимо захотелось стать неотъемлемой частью этого.

Многие циклы Джотэм был королем. А до этого был принцем. За свою немалую жизнь он ни разу не опускался на колени. Ни перед кем. Это было дело принципа. Но стоило ему лишь взглянуть на ее женское естество в обрамлении красиво подстриженных темно-каштановых завитушек, как он оказался меж ее ног, а его язык, не теряя времени, проскользнул между припухшими от возбуждения складочками. Мужчина знал, что это был единственный способ воздать ее женственности должные почести — поклонением ее сокровенному чувственному алтарю.