Испытание морем

Распопов Дмитрий Викторович

Архиепископ изумлённо на меня посмотрел, поскольку такого он явно не ожидал.

— Ты думаешь папа разрешит такие ломбарды? — удивлённо поинтересовался он, — на всех Соборах мы клеймим ростовщиков и банкиров за проценты, которые они дерут с народа.

— Я не буду брать никаких процентов ваше преосвященство, только тот минимум, который нужен для выплаты сотрудникам и поддержания здания, в котором будет ломбард.

— «Ну правда, после двадцати-тридцати процентов, которые дерут все местные ростовщики, мои шесть можно считать необходимым мизером, — подумал я про себя, поскольку всё

так и было в реальности».

— И сколько этот мизер? — подозрительно спросил он, думая, что я начну увиливать.

— Всего шесть процентов, ваше преосвященство, — ответил я тут же и добавил, — я хотел сделать вообще один, но пришлось добавить, поскольку придётся платить ещё налоги в корону в размере пяти процентов. Король согласился предоставить мне лицензию на эту деятельность только на этих условиях.

— Могу я посмотреть завтра ваши документы и договора? — заинтересовался он.

— Конечно я пришлю своего управляющего, если вам так интересно ваше преосвященство, — согласился я, не очень понимая зачем ему это.

— Хочу посоветоваться со своими знакомыми, — объяснил он, — если это и правда так, как вы говорите, такие ломбарды пригодятся и здесь у нас во Флоренции.

— Ваше преосвященство, — я, чтобы не выдать свою радость, замахал руками, — чтобы ваши банкиры и ростовщики пустили на рынок чужака с другой страны? Забудьте об этом!

— И всё же, — упрямо вздохнул он, — я имею некий авторитет в городе, так что можно попробовать.

— Конечно, ваше преосвященство, — тут же согласился я, — в любом случае нужно ждать письмо от папы, так что я никуда не тороплюсь.

— И это весьма похвально, что ты брат, так ответственно подошёл к делу, — согласился он со мной, — а теперь предлагаю нам помолиться.

Мы перешли на латынь и ещё долгих два часа молились, прежде чем я смог наконец покинуть монастырь и поехать домой. Во дворце Медичи все давно спали, кроме одного человека, который зашёл ко мне сразу, как только я вернулся.

— Он сам предложил мне открыть во Флоренции «правильные» ломбарды, синьор Козимо, — сказал я, пока Алонсо снимал с меня доминиканскую робу, — но потребовал показать ему банковские документы и договора с заёмщиками, сказал, что покажет их своим знакомым.

— Я позабочусь о том, чтобы они не сильно пристально в них вглядывались, — банкир с хищной улыбкой кивнул в ответ на мою, даже не высказанную просьбу.

— Если всё пройдёт успешно синьор Козимо, то порученное вами дело о разрешении ломбардов архиепископом будет выполнено само по себе, — хмыкнул я.

— Не само по себе, — Медичи показал на мою робу, — вы всё верно взвесили, оценили и поехали на переговоры во всеоружии. Ваш наёмник работал в его монастыре несколько дней, узнавая для вас информацию, что ещё больше вызвало к вам уважение синьор Иньиго. Вы тот, с кем я по-прежнему хочу вести совместные дела, и вы каждым своим поступком только это подтверждаете.

— Значит, вам синьор Козимо нужно только позаботиться о том, чтобы архиепископу дали нужное нам заключение о ломбардах, — склонил я голову от этой небольшой лести.

— Не отправляйте документы с утра, дайте мне время хотя бы до обеда, — согласился он.

Раскланявшись друг другу, мы

пожелали спокойной ночи и расстались до утра только для того, чтобы узнать, что документы никуда отправлять не нужно. Архиепископ приехал ко мне сам, лично, радостно потрясая копией буллы, привезённой гонцом из Рима ранним утром и называлась она «Inter Multiplices», подписанная папой Каликстом III и в ней осуждалась деятельность ростовщиков, банкиров и ломбардов… кроме тех, которые соответствовали всему тому объёмному перечню пунктов, которые я сам же и составил, отправляя письмо Родриго Борджиа через его родственников.

Как выиграть в тендере, если в нём участвуют множество участников? Конечно же договориться с тем, кто его организовал за небольшой откат, чтобы в перечень всех параметров будущего заказа было включено множество условий, которым будет соответствовать только один участник, то есть ты сам. Нехитрая придумка из будущего весьма хорошо зашла в XV веке и смотря на счастливое лицо архиепископа, я понимал, что дело наконец сдвинулось с мёртвой точки. Мне осталось только доделать новый шифр, прочитать кодекс, а также обширную библиотеку самого Медичи, к которой мне дали доступ по первой же моей просьбе, и можно было возвращаться в Валенсию, а оттуда сразу в Аликанте, а затем Кастилию.

Тяжело вздохнув, только представив себе, сколько километров мне придётся вскоре преодолеть, я стал поддакивать архиепископу, что конечно же, я согласен открыть «христианские» ломбарды и во Флоренции, как только открою их у себя на родине. Полностью довольный и счастливый он ушёл от меня, считая, я чуть ли не святой, поскольку я сам показал ему документы с уставом моего ломбарда, в котором самым «чудесным» образом все пункты совпали с теми, которые были написаны в булле от папы.

Ещё более счастливым оказался Козимо Медичи, который зашёл следом за архиепископом и прочитал копию буллы, которую мне оставил священник. Банкиру не нужно было показывать никакие документы, так как он и так прекрасно знал, что там было написано.

— И во сколько вам обошлась эта булла, синьор Иньиго? — кого-кого, а его точно было не провести по поводу подобных совпадений.

— Всего каких-то пятнадцать тысяч флоринов, синьор Козимо, — пожал я плечами и добавил, — вложенные в нужные руки, в нужное время.

— Это, самое важное замечание, синьор Иньиго, — улыбнулся мне он, — теперь у вас точно развязаны руки.

— Начну с Валенсии, — мирно согласился я с ним, — и теми, ко там перешёл мне дорогу.

Он от моих слов вздрогнул и простился, сославшись на большое количество дел.

Глава 15

Следующим утром я оделся поскромнее и отправился с Алонсо в церковь при монастыре Сан-Марко и помусолил там глаза архиепископу, показывая, как я усердно молюсь, а при выходе из церкви ещё оставил сто флоринов в качестве подношения.

— Буди меня теперь пораньше, — когда мы вышли, обратился я к управляющему, — пока мы во Флоренции, то будем каждое утро ходить сюда. Мой образ богобоязненного и учтивого человека должен поддерживаться в глазах архиепископа, пока он не подпишет разрешение на открытие ломбардов со стороны церкви во Флорентийской республике.