Испытание на человечность
Шрифт:
Наутро робот-прислужник, деликатно постучав в дверь, привёз завтрак. В апартаментах, конечно, нет камер, но роботы удобны, они фиксируют достаточно... бирюзовое платье на полу, разбросанные по комнате вещи, - доброе утро, господин вице-губернатор, позвольте подать одеться вам и вашей даме... завтрак готов...
***
Сэнди Адамсон ступила под своды храма мёртвых. Она знала, почему жрец назначил встречу именно здесь: там, снаружи, - наверху - был Застывший Свет. На закате или на рассвете - в зависимости от календаря - жрец открывал его солнцу, и люди говорили
Где-то высоко над головой грозно указывал вниз палец Тиштар.
В зале было полутемно, и она не могла разглядеть лицо жреца, он же её видел отлично и ориентировался, как днём.
– Мёртвые знают всё, - начал он без предисловий.
– Ты слышала об этом?
Она кивнула. Скорее всего, мёртвые знают не всё, но поговорка такая есть.
– Мёртвые чувствуют близкую смерть, - упало в тишине и ударилось о каменные стены.
– Но Застывший Свет - мой.
Сэнди чувствовала, что теряется. Обрывки и недомолвки жреца угнетали, она понимала, что он хочет от неё каких-то расспросов - или это проверка, он читает мысли, возникающие в ответ на его слова... делает свои выводы и идёт дальше. Вот только - куда? И что спросить? Она видела через роботов-разведчиков, что Застывший Свет - это неправильной формы кристалл, огранённый, стоящий на вершине рукотворной горы, видела, как после открытия его люди падают на колени и начинают смотреть в пространство, разговаривать с кем-то, кого камера не может разглядеть. Это - правда. Но нужна ли она жрецу? Он ведь не давал разрешения на съёмку.
– Так никто на него и не претендует...
– Вы алчны до наживы.
– Да! Но не все же...
– Знай, - пронзительные глаза жреца внезапно очутились очень близко, - воровство вам не поможет. Далеко ли, близко ли, здесь или в других краях, - Застывший Свет мой. А пока он мой, я не дам себя убить. Ты поняла?
Она напряжённо соображала. Кристалл связан с Силой, надо полагать... какое-то естественное образование, наверное... И - что? Он каким-то образом привязан к конкретному человеку? Даёт способность к владению Силой только одному? А как это? Ну что ж, хорошо, пусть так... Летописи говорят, для того, чтобы завладеть им, надо было убить жреца. Ну, допустим... Он хочет показать свою мощь и неуязвимость - перед тем, как пустить чужих? Было бы неплохо...
– Да. Я поняла.
– Хорошо.
Он вскинул руку, и вспыхнул свет, - Сэнди зажмурилась, потом осторожно открыла глаза. Они были в большом зале, каменные стены уходили вверх, чтобы сойтись где-то очень высоко, на стенах были росписи, какие-то знаки, - она с жадностью смотрела на это, жалела, что не знает языка, расшифровку, сколько же здесь материала... И внезапно она застыла: в упор на неё - чужака - смотрели огромные глаза богини, от взгляда которых хотелось тут же пасть ниц. Богиня-солнце... страстное, неправильно-яркое и до жути красивое лицо, которого никто до неё до сих пор не видел.
Жрец медленно опустил руку, свет потускнел и угас. Задним числом Сэнди осознала, что так и не увидела ни одного светильника. Темнота заполнила зал и оказалась ещё непроглядней, чем прежде.
– Иди, - раздалось в темноте и разнеслось эхом.
–
Сэнди Адамсон отступила. Почему-то очень не хотелось поворачиваться спиной - к жрецу, к невидимому во мраке изображению богини... До выхода она так и шла, пятясь, потом мрак отхлынул, вокруг возник привычный и обыкновенный солнечный свет, и надо было возвращаться.
Рани Ксанф ждал её во флайере за чертой города.
– Слышали? Видели? Удалось записать?
– Да.
– Передали в Академию?
– Конечно.
– Это... это же сенсация. Мы войдём в историю! Такие росписи...
– Да.
Он явно думал о чём-то своём, и Сэнди раздосадовано замолчала. Такое открытие, а ему наплевать... чиновник. Особый отдел, туда же. Хоть немного вникали бы в то, что коллекционируют...
Видеофон загудел. Рани встрепенулся и принял вызов. Сэнди сердито глянула на него и велела взлетать, он поднял машину в воздух.
На экране был робот.
– Господин губернатор будет ожидать госпожу Адамсон с докладом о первых результатах экспедиции, - сообщил он.
Она передёрнула плечами. Нашёл когда звонить. Да понятно, они торчат тут уже несколько недель, а она всё ещё не прибежала к нему с отчётом. Ну хорошо, хорошо...
– Как скоро?
– Послезавтра у губернатора будет время для госпожи Адамсон. С двух до половины третьего.
Сэнди посмотрела в окно: приближался лагерь.
– Передайте ему, что я буду, - раздражённо ответила она.
– Всё, у меня нет времени, работать надо.
Робот величественно попрощался и исчез.
***
Даниель ещё раз полюбовался на лик богини Тиштар и выключил запись. Как всё-таки хорошо, что он издавна наладил дружеские связи с Академией, в противном случае остался бы сейчас без информации... А Дэйву действительно повезло. Календарь народа легенды мог бы закончиться до его рождения или ещё через пару тысяч лет, и он бы так и не узнал, что шанс обрести способности находится в прямом смысле слова под боком. Теперь он будет действовать. Непременно будет. А Даниелю по-прежнему остаётся только наблюдать и ждать... и особенно тяжело оттого, что, когда придёт время, действовать будут другие.
Днём из Академии сообщили, что Рани Ксанф с помощью перепрофилированного робота-разведчика украл жёлтый кристалл. Даниель велел не поднимать шума, впрочем, это и так было понятно: прикомандированные к экспедициям люди из Особого отдела никому не отчитывались.
Вечером он заехал в отель за Элтой и повёл её в казино. Игра для неё работала своего рода обезболивающим, - смерть отца не так терзала, и на какое-то время становилось легче. Он не возражал, тем более, что она обычно выигрывала.
Он стоял, как всегда, за её креслом. Вокруг стола были люди, - казино действительно не любило такого везения, но при Даниеле никто не решался возражать, да и игра, привлекающая внимание посетителей, давала хозяевам свои преимущества. Элта выиграла, её противник с улыбкой развёл руками, вставая, Даниель нагнулся, чтобы сказать что-то, - и тут за распахнутым окном что-то мелькнуло. Даниель сначала коснулся губами шеи Элты, мягко положил руку на плечо, - та накрыла её своей ладонью, - и только потом выпрямился.