Испытание огнем
Шрифт:
Лицо Бена по-прежнему являло образец хладнокровия.
— Ты что, действительно думаешь, что в ее теории о некоем заговоре что-то есть?
— Думаю, да, — сказала Бренда. — Но сейчас трудно сказать что-либо определенное. Хотя, если ты представишь в мое распоряжение еще неделю-другую, мы сможем добиться куда более весомых результатов. Сегодня днем, к примеру…
— Не могу, — перебил Гроуман. — Если я немедленно не положу этому конец, Эбернети постарается, чтобы читатели узнали о том, что я трачу деньги налогоплательщиков на защиту убийц.
— Вот скотина, — произнесла Бренда,
Затем Бренда рассказала Гроуману об аресте Марио по обвинению в торговле наркотиками и об уловках Холли, которая пытается заставить его дать свидетельские показания на суде на стороне обвинения.
Подозвав пальцем официантку, Гроуман жестом показал, чтобы ему снова налили кофе, а затем достал бумажник, намереваясь расплатиться по счету.
— У меня руки связаны, Бренда. Нам остается утешаться мыслью, что мы сделали все, что могли.
Бренда, однако, совсем не собиралась бросить Стеллу на произвол судьбы.
— В таком случае я увольняюсь, — сказала она, удивляясь тому, как легко произнесла эти слова. Она редко отстаивала свои права, да и Гроуман никогда не поощрял проявлений самостоятельности у своих подчиненных. Все беспрекословно ему подчинялись и думать не могли о том, чтобы вынести сор из избы. Казалось, вокруг окружной прокуратуры существовала невидимая стена, проникнуть за которую мог только крайне ограниченный круг лиц.
Бросив на стол несколько купюр, Гроуман встал.
— Не глупи, — сухо сказал он, поправляя манжеты и запонки на рубашке. — Ты хороший сотрудник, Бренда, и мне бы не хотелось тебя потерять.
Бренда дорожила своим нынешним положением. Чтобы получить место в прокуратуре, ей пришлось пройти жесткий отборочный конкурс. Если она уйдет по собственному желанию до того, как проблемы Стеллы будут решены, ей придется снова искать работу и, возможно, ждать в течение неопределенного времени, пока представится подходящая вакансия. На что, интересно, она думает жить в ожидании новой должности?
— Подожди, Бен, — воскликнула она, в мгновение ока выбираясь из-за стола. — Я, кажется, знаю, как быть дальше. Мне ведь положен трехнедельный отпуск. Кроме того, у меня еще есть отгулы, думаю, недельки три. В течение этого времени, не являясь на работу, я не буду расходовать деньги налогоплательщиков и никто не сможет жаловаться на меня по этой причине. Ну, как?
Некоторое время Гроуман обдумывал предложение Бренды.
— Что ж, если ты решила продолжить действовать на свой страх и риск, я запретить тебе этого не могу.
— Я сообщу об этом всем нашим сотрудникам по телефону завтра утром, — сказала Бренда, вздохнув с облегчением.
В офисе Стеллы царил беспорядок. Папки с текущими делами переполняли предназначенные для них ячейки, стол был буквально завален бумагами, к тому же секретарша вручила ей по меньшей мере двадцать различных уведомлений, едва она переступила порог.
— Бренда Андерсон еще не звонила?
— Звонила, — ответила девушка. — Она просила вас подъехать
— В три я буду свободна, — бросила Стелла. — Вы знаете, где сейчас Гроуман?
— В своем офисе, я полагаю, — ответила секретарша. — Может быть, вы хотите, чтобы я позвонила и уточнила это?
— Будьте так любезны, — попросила Стелла и прошла к себе в кабинет, где бессильно рухнула в кресло. Ну как, скажите на милость, ей удастся разобраться с этими многочисленными делами? Просмотрев несколько папок, взятых наугад, она поняла, что ее мозги постоянно возвращаются к собственному процессу. Если во время предварительного слушания обвинения против нее не отпадут как необоснованные, Гроуману придется искать ей замену. У него просто не будет выбора. Если бы она не занимала в агентстве такой высокий пост, он мог бы передать ее дела другим сотрудникам и подождать, пока она снова приступит к работе. Но при нынешнем положении дел работа простаивала — этого нельзя было не заметить. Сроки были жесткими, и любая задержка в деятельности прокуратуры могла обернуться возможностью освобождения опасных преступников.
Она услышала звук открывающейся двери и подняла голову — перед ней стоял Гроуман собственной персоной.
— Извини за беспорядок на столе, Стелла, — сказал он, пригладив волосы. — Я изо всех сил пытался разобраться в этом бумажном море сам, но мне, признаться, пришлось туго. — Некоторое время он молчал, разглядывая папки в ячейке, на которой красовалась надпись «Входящие». — Ну, и как наши дела?
Стелла похлопала ладонью по куче папок.
— Плохи, Бен. Если мне удастся привлечь Брэннигена к участию в процессе, то я, возможно, смогу сконцентрироваться на работе до начала предварительного слушания, но если мне не удастся достать деньги…
— Сколько же он хочет? — спросил Гроуман.
— Вначале он соглашался на пятьдесят. Но теперь, когда на меня повесили и второе дело, вполне возможно, он потребует тысяч сто. — Стелла нервно рассмеялась. — Обстоятельства несколько изменились, не так ли?
Гроуман сочувственно вздохнул.
— Скажи лучше, как поработала Бренда?
— Она просто прелесть, — ответила Стелла. — Не знаю, что бы я без нее делала. И еще, Бен…
Тот уже направился к выходу. Однако остановился и обернулся.
— Я не могу найти слова, чтобы отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал, — тихо произнесла Стелла. На секунду она замолчала, чтобы перевести дух, а затем продолжила: — Кстати, ты был совершенно прав насчет Холли. Она обвинила меня в связи с тобой. Мне кажется, она просто ревнует. Скорее всего именно по этой причине она проявила по отношению ко мне самую откровенную неприязнь. Когда ты представил меня на телевидении, она, должно быть, с ума сошла от злости.
— Холли ревнует ко всем и каждому, — заявил Гроуман. — И всем завидует. Стоит кому-либо заполучить то, чего нет у нее, она не успокоится, пока не попробует отнять у счастливого обладателя любимую игрушку. Причем в средствах она при этом себя не ограничивает.