Испытание правдой
Шрифт:
Я попыталась представить свою Лиззи среди мрачных обитателей городских парков. И теперь меня беспокоило, чем она станет жить. О, Лиззи, умоляю, доберись до телефона, позвони мне и позволь нам спасти тебя.
— Есть кое-что еще, о чем вы должны знать, — продолжил детектив Лиари.
— Что, плохие новости еще не закончились?
— Боюсь, что нет. Как я ни пытался это сдерживать — и, догадываюсь, ваш сын-юрист тоже работал в этом направлении, — но мне только что звонил репортер из «Бостон геральд», который работал по этому
— Скажем, если я откажусь отвечать на его вопросы?
— Это ваше право. Однако по опыту знаю, что с прессой лучше сотрудничать, тем более что публикация в газете фотографии Лиззи может помочь. Глядишь, кто-нибудь и опознает ее на улице. Так что парень из «Геральд» нам пригодится…
После разговора с детективом я спустилась в подвал, где Дэн сидел за письменным столом, разложив перед собой всю свою коллекцию винтажных часов, и занимался полировкой циферблатов — так он обычно успокаивал нервы.
— Звонил детектив Лиари, — сказала я и выложила мужу новую информацию.
Дэн отложил салфетку и тупо уставился на дубовую поверхность стола. Когда я объяснила, что вскоре следует ожидать звонка журналиста из «Геральд», он коротко произнес:
— Может, ты сама поговоришь с ним? Мне надо быть в госпитале сегодня днем.
— Знаешь, мне тоже не хочется с ним общаться.
— Просто ответь на его вопросы.
— Дэн, я хочу, чтобы ты взял на себя эту миссию.
Он отвернулся от меня и сказал:
— Наверное, я не справлюсь.
— Хорошо, — ответила я. — Придется мне.
Джо О’Тул позвонил через полчаса. Я ожидала услышать развязного болтуна — возможно, насмотрелась фильмов, — но его голос звучал нерешительно, он даже запинался, хотя был безжалостно прямолинеен. Он не стал выражать мне сочувствие, не предлагал слов утешения. Первый вопрос, который он задал, поставил меня в тупик:
— Как вы думаете, у вашей дочери это был первый роман с женатым мужчиной?
Меня охватила паника, но я решила, что лучше говорить правду:
— Да, думаю, что первый.
— Ммм… почему вы так уверены в этом?
— Потому что она всегда была со мной откровенна в том, что касалось ее личной жизни.
— Значит, вы были друзьями?
Очень близкими.
— Тогда, выходит, вы знали о том, что в прошлом году она получила выговор от своих работодателей за то, что преследовала партнера из дружественного банка?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — сказала я и услышала в собственном голосе страх.
— Имя того джентльмена — Кляйнсдорф. Ваша дочь проводила с ним какую-то финансовую
— Я не знала…
— Но вы… м-м-м …говорили, что она… м-м-м… была откровенна с вами.
Я старалась тщательно подбирать слова.
— Очевидно, у моей дочери есть очень серьезные проблемы.
— Вы… м-м-м… вините себя в этих проблемах?
— У вас есть дети, мистер О’Тул?
— Да.
— Что ж, тогда вы знаете, что все родители в той или иной мере чувствуют свою вину, если у их ребенка возникают психологические трудности. Лиззи выросла в относительно дружной и счастливой семье. Но депрессия — это болезнь, от которой страдает моя дочь и которая заставляет ее совершать импульсивные поступки и…
— Прерывать беременность?
— Это решение она приняла совместно с доктором Маккуином…
— По словам Маккуина, он предложил вашей дочери сделать аборт исключительно потому, что, как ему казалось, она не достаточно стабильна в психологическом плане, чтобы… м-м-м… «соответствовать требованиям материнства»… это его слова…
— Ложь от начала до конца. Маккуин не хотел уходить от жены и детей. Вот почему он вынудил ее сделать аборт.
— О, так вы считаете, что здесь имело место принуждение? — спросил он.
Разговор свернул в очень опасное русло.
— Я думаю, что моя дочь прервала беременность, потому что ее попросил Маккуин… пообещав при этом, что после его развода у них будет общий ребенок.
— Это вам сказала ваша дочь?
— Я просто предполагаю… — услышала я собственный голос.
— Понятно…
— Но я знаю, что Лиззи очень хотела иметь детей, поэтому она никогда бы не стала просто такпрерывать беременность…
— Но в сложившихся обстоятельствах вы одобряете решение вашей дочери об аборте?
— Если она считала это решение правильным в тот момент и если она приняла его без всякого давления со стороны, тогда да, одобряю.
— И все-таки она так и не объяснила вам, почему прервала беременность?
— Я узнала про аборт только после ее исчезновения.
— Выходит, она… м-м-м… многое скрывала от вас.
— Только с тех пор, как болезнь начала прогрессировать.
Он замолчал. Я слышала, как шуршит перо по бумаге — наверняка он записывал мои слова. Страшно было подумать о том, как их обыграют в статье.
— Что ж… м-м-м… спасибо, что уделили мне время, миссис Бакэн. Если у меня будут еще вопросы, я обращусь к вам.
Я хотела попросить его: «Пожалуйста, не причините ей вреда…» Но сдержалась, зная, что эта мольба может быть превратно истолкована и использована против нас. Впрочем, я все равно не успела бы ничего сказать, потому что О’Тул уже повесил трубку.