Испытание временем
Шрифт:
Капризный богач, он вымещает свою обиду на бедном Федьке и уходит в лавку.
Его встречают радостными возгласами, он всем здесь нужен — и приказчикам и покупателям.
— Абрам, — зовет его бородатый Афоня из Краснояровки, — скажи твоему мальцу, чтоб сбавил… Где ты его, окаянного, взял?
«Окаянный малец» — старший приказчик Курис, лет тридцати двух, с розовыми щеками и двумя тысячами рублей в банке, — делает виноватое лицо и притворно оправдывается. Уховский выслушивает стороны и после тяжкого раздумья машет рукой:
— Сбавь ему копейку, бог с ним…
Курис пытается возражать:
— Помилуйте…
Хозяин снова переживает минуты тяжких сомнений и решительно приказывает:
— Режь, не твое дело!
Тщательно разыгранная сцена повторяется в другом конце лавки. Наметанный глаз Аврума заметил уже ненадежность этого участка и спешит туда.
— Пойду к Андрею Ильичу, — говорит староста Калиновки, богатый Кренделев. — Он по-божески продает, своя душа, христианская…
Не впервые уже слышит Уховский имя Андрея Ильича. Этот ловкач подбирается к калиновским мужикам. В лавке у него круглый день кипит самовар, покупателей встречает его богомольная старуха. Где уговоры не помогают, чай с вареньем приходит на помощь. Старосту упускать нельзя, за ним другие потянутся… Уховский набрасывается на приказчика, запросившего высокую цену, грозит его выгнать, извиняется пред старостой и собственноручно отмеряет ему товар.
— Уступи, Абрам, — просит молодая крестьянка в алой кичке.
Родители ее всегда покупали у Аврума и завещали ей верить ему одному.
В ход идет другая тактика:
— Уступи ей, Мунька, копейку.
Он упрашивает приказчика, точно один Муня вправе это сделать.
— Уступи, видишь — свой человек…
Она запомнит эту милость, другим расскажет…
Уховский ходит по лавке, жмет руку одним, улыбается другим, награждает и милует, уступает и примиряет. Приказчики суетятся и примиряют, надрываются, кричат. Один Шимшон стоит без дела. К нему подходят покупатели, просят показать «нанбук» или «мильтон», недолго задерживаются и уходят. Он не уговаривает их, не упрашивает, взор его рассеянно скользит по сторонам, глаза кого-то выискивают… Вот показался мужик в лакированных сапогах, в пиджаке синего добротного сукна и широких, навыпуск шароварах. Движения его степенны, голова запрокинута — манеры богатого хозяина. Шимшон сразу узнает покупателя-богатея, для которого сотня-другая — не деньги. Этот не потребует себе аршина миткаля, не станет из-за гривенника торговаться, отберет ворох товара, отложит штуку сукна и, не спрашивая цены, прикажет завернуть… Хозяин подойдет к прилавку, улыбнется и подумает: «Вот тебе и Шимшон… Ай да молодец…»
— Покажите им заграничные образцы, — многозначительно скажет Уховский, — не жалейте… Выкладывайте все, что у нас есть лучшее. Дайте им «лурики», «шматыс» и берите «а мэках»…
Это значит: давать лежалый товар, брак, тряпье и брать по самой высокой цене.
Важный покупатель подходит к Уховскому, шепчется с ним и направляется к прилавку. Шимшон отмахивается от назойливой старушки и останавливает дорогого гостя:
— Что вам угодно, почтенный? Прикажете серо-немецкого сукна, демикотона, репса, чертовой кожи, бостон, Манчестер, лион, бязь, беж, нансук?..
Он всего берет понемногу, не торгуется, только улыбается. Редкий покупатель! Золотой человек!
Лицо Шимшона пылает восторгом, каждое движение взывает к Авруму, молит оглянуться: «Смотрите, я творю чудеса, мой покупатель
Неблагодарные! Никто не взглянет в его сторону! Хозяин обходит его, как слепой. Превосходно! Не хотите видеть — услышите, весь базар услышит Шимшона. Голос его взвивается ракетой, кулаки стучат по прилавку, он неистовствует:
— Обратите внимание на этот ситец, мир такого не видал и не увидит, фабрикант умер и секрет свой в могилу унес… Взгляните на цвет, на краску, пощупайте мягкость, попробуйте крепость — из него на каторге рубахи шьют…
Покупатель удивлен внезапной переменой, он вовсе не сомневался в качестве ситца, к чему эти уговоры?
Никто и ничто не удержит теперь Шимшона. Его должны услышать и оценить…
— Переройте наш магазин сверху донизу, обыщите кладовые и чердак — ничего подобного не найдете… Не сравнивайте этот ситец с другим, не оскорбляйте память покойного фабриканта… У него было шесть медалей за прочность, красоту, изящество, веру, надежду и любовь…
Наконец-то Курис поднял голову, смотрит и недоумевает… Что, дорогой ростовщик, кредитор Уховского, вкусно? Сумейте вы так убедить покупателя!
— Обратите внимание, почтенный, — я плюю на ситец… Плюю еще и еще раз… Не верите мне — плюньте сами… Беру край свежей белоснежной ткани и растираю плевок… Никакого обмана, я тру изо всех сил, пощупайте мой лоб, он мокрый от пота… Смотрите, убеждайтесь, ситец не линяет…
Шимшон не щадит себя, он прыгает с полки на полку, раскидывает изящно сложенные ситцы, набрасывает на стол кусок за куском, он весь мир сегодня разрушит, но покажет себя во всем блеске…
Сукальский, этот ничтожный человек, искоса поглядывает сюда, лицо его искривлено насмешкой, губы ехидно вздрагивают. Учитесь, несчастный калека, вам не под силу продать аршин полотна, покупательница ваша уходит… Старайтесь не старайтесь — больше пятнадцати рублей в месяц вы не будете получать…
— Я обрезаю казовый конец сукна и предлагаю вам надорвать его… Надорвете — плачу тысячу рублей неустойки… Чемпион мира Богуславский и непобедимая Черная Маска три дня над этим потели, бились, страдали и отказались…
И Гилель туда же!.. Этот геморроидальный приказчик с тридцатирублевым окладом тоже пялит глаза. Они перемигиваются, пожимают плечами… Завидно? Покупка уже составляет двадцать пять рублей, дайте дух перевести, до сотни добьем… Шимшон умеет узнавать покупателя, не ошибется, не беспокойтесь…
— За такой товар не деньгами, а слезами платить надо… Покойный фабрикант Николай Николаевич Коншин написал в своем завещании: «Хороните меня со всеми медалями, саван сшейте из миткаля моего производства, пусть убеждаются в прочности наших товаров…»
Приказчики шепчутся с хозяином, они указывают на Шимшона… Наконец-то его заметили… Говорите, что хотите, — такого чудесного покупателя он не уступит никому…
— Рекомендую вам полотно Саввы Морозова с красным ярлыком. Пусть я провалюсь на этом самом месте, пусть я обеднею, как муха на палочке, если вы в другой раз не придете просить его… Берите целую штуку! Потом пожелаете — поздно будет…
Уховский уже здесь, не стерпело хозяйское сердце. Сплетникам не повезло… Он приветливо улыбается покупателю, поощрительно кивает головой и по-еврейски шепчет Шимшону: