Испытания. Земли Ордена
Шрифт:
И опять я первым пришёл в себя и хищно, радостно оскалился: мои руки явно стали более чёткими. До первоначального состояния недотягивали, но я словно вернулся на шаг назад. И это значит…
Я вскинул взгляд, пристально вглядываясь в безумного духа. Это значит, что я вытянул из него часть своей силы, вернув, верно? Так это, конечно, незаметно, но путь я нащупал. Что только поставить ему в упрёк дальше?
На моих глазах черты лица безумного духа вдруг потеряли чёткую границу, на миг я увидел словно маску: бледной тенью,
В глазах безумного духа потухла сетка молний, и он в один миг вновь стал единым, без призрачной тени, но я уже впился в его горло пальцами, уже выкрикнул:
— Изард и Маорс единственные выжили в городе Тысячи Этажей!
— Рад за них, — процедил безумный дух. — И за то, что они слились в единении.
— Разрушенный, едва уцелевший город лежал в руинах. Изард год за годом изучал формации, Массивы, новые для себя профессии, познавая их и отстраивая город, ты же не нашёл ничего лучше, чем просто сожрать братьев, забрав их знания.
— Это мой путь, и не тебе его осуждать, — оскалился безумный дух, споря со мной.
— И что же это за путь? Путь предательства? Ты же пошёл по пути сект. Ты, дух Империи Сынов Неба, предал всё, что…
— Это Сыны Неба предали меня, сгорев и не сумев забрать с собой ни одного врага!
Новая молния обрушилась на нас, заставив рухнуть в водоворот лиц и давящего на нас прошлого. Теперь, после того как я вернул себе потерянное, после того как увидел маску чужого лица на безумном духе я был уверен — не только меня мучает прошлое.
Хоровод образов: отец, дядя Варо, Дира, Гунир, Зимион, Мириот, Лейла, Домар Саул и Аледо, Сареф Самум, Берек, Файвара, Пиатрий, Гамая.
Я вновь впился в них напряжённым взглядом. Вперёд выплыла Гамая, подняла руку, коснувшись меня и, окутавшись сеткой молний, рассыпалась фиолетовым дымом.
Я сглотнул, поднял руку, пытаясь коснуться этого дыма, понять, что сейчас произошло, и в этот миг всё вновь исчезло, и вновь передо мной возникло лицо безумного духа с пустым взглядом, полным скачущих молний.
Я впился в него злым взглядом, торопливо выкрикнул:
— Я знаю, что вы меня слышите. У меня у самого есть Призрак. Когда мне достался его Флаг, то пойманных в него душ было больше десятка, и он был единственным имперцем среди них. Его пытались уничтожить остальные души сектантов, но он бился до конца и стал главной душой Флага, поглотив других. Боритесь! Боритесь с тем, кто сожрал вас!
В зрачках духа погасла сетка молний, и он нахмурился:
— Что?
Я не успел ответить, как его лицо вновь раздвоилось. Но в этот раз изменения не ограничились серой, нечёткой маской — она исказилась, раскрыв рот в беззвучном вопле, рванулась, съезжая набок.
На вдох безумного духа перекосило — я видел перед собой четыре глаза, причём вторая пара глядела на меня со щеки, два рта и два носа.
А затем у духа появилась вторая,
— Что? Как? — распахнул глаза безумный дух в изумлении.
Я же торжествующе захохотал:
— А-ха-ха! Ты, пошедший по пути сект, осмелился вызвать на себя Небесное Испытание и надеялся, что выживешь? Ты? Сожравший своих братьев? Выживешь? — я снова изо всех сил сжал руки на горле безумного духа. — Сдохни! Сгори! Развейся!
— Какое ещё Небесное Испытание? Это лишь подобие! Подобие!
Я с радостью увидел, как лицо безумного духа исказилось в страхе. Он отпустил меня левой рукой, махнул ею, пытаясь то ли разнести в клочья свою призрачную голову, то ли запихнуть её обратно в себя.
Я зарычал:
— Бейтесь! Сопротивляйтесь! Верните себе то, что принадлежало вам!
— Нет никакого…
Безумный дух не договорил: в этот миг у него появилась третья, призрачная рука и вцепилась ему же в горло.
Новую молнию, обрушившуюся на нас, я встретил, хохоча.
* * *
— Госпожа, что случилось? С вами всё в порядке?
Служанка и сама осознавала, как глупо звучал её вопрос. Но госпожа… Служанка, раскинув восприятие в поисках незримых врагов, потянулась к госпоже…
Лейла шевельнулась, впервые за всё утро, впервые вдохнула полной грудью и ответила:
— Всё в порядке. Теперь в порядке.
Опустила глаза вниз, покачала головой, оценив, во что превратился в её руках веер, отшвырнула его обломки в сторону и неожиданно даже для самой себя сказала вслух:
— Это очень, очень трудно — видеть всё и верить. Убеждать других в том, что у него нет преград, во много раз легче. Когда придёт время, я извинюсь за свою слабость.
Отвернувшись от окна, куда невидящим взглядом смотрела половину дня, Лейла с улыбкой оглядела служанку. Та вздрогнула, сделала шаг назад и спросила:
— Госпожа?
— Ничего, — махнула рукой Лейла. — Я иду в сад. Нужно проветрить голову. Теперь исход ясен. Ты можешь идти.
— Да, госпожа, — служанка сделала ещё шаг назад, невольно пряча взгляд и сглатывая.
Тяжело служить той, кто видит тебя насквозь. Но идти и правда нужно. О таких вещах, как погрузившаяся в видения говорящая, о её беспокойстве и о какой-то грядущей встрече глава должен узнавать сразу. И неважно даже, что говорящая произнесла эти слова нарочно. Верный слуга знает свои обязанности и не отступит от них.
Лейла же, шагая по саду, рассеянным взглядом скользила по цветам и яркой зелени, размышляя о будущем. О том самом будущем, которое окончательно определит, будут ли Мады на одной стороне с братом или нет. Раньше это зависело от многих причин, людей и Зверей. Но сейчас это зависит только от брата. Только это становится главным в ближай…