Испытания. Земли Ордена
Шрифт:
— Так, может, нужно было менять себя?
— Это путь в один конец. Одна ошибка и сдохнуть, как сдохли твои друзья? — безумный дух покачал головой. — Какая глупость. Не отвлекай меня подобным. Потом я заполучил потомков Зверей и начал понимать, куда нужно двигаться, — безумный дух мгновенно вернулся к тому, что было интересно ему, к своему безумию. — Ты никогда не задумывался, как странно открываются средоточия? В центре — первое. Но оно ведь всего-навсего наполнено духовной силой, а ведь главное для идущего — это эссенция, первооснова, понятая им, по-своему, сила
— Хватит меня так называть, безумный ублюдок, — прохрипел я.
— Почему же нет, жемчужина? Ты видел, у сект есть такие прекрасные жемчужинки, которые собирают в себе силу и души погибших, а затем отдают её хозяину? Ты и есть моя жемчужина. Ты долгие годы собирал силу, тщательно готовил своё тело ради этого мига — чтобы отдать его мне.
— Мечтай.
— Ну что за глупые фразы, жемчужина? Ты в центре моего города, в центре моего ритуала, в оковах, в моей власти, а бросаешься такими глупыми фразами. Знаешь, что сейчас с тобой происходит?
Я, лишённый духовного зрения, ощущал лишь, что всё внутри ворочается, словно внутренности пытаются перемешаться. И ещё боль, её я ощущал лучше всего. Но промолчал. Впрочем, безумному духу и не нужен был мой ответ.
— Первый этап ритуала. Я меняю местами третье и первое средоточие. Теперь Круговорот силы, который я буду запускать в твоём теле, обретёт целостность и полноценное равновесие.
Я невольно переспросил:
— Что? Это же невозможно!
— О-о-о! — протянул безумный дух. — Для меня существует мало невозможного. Говорили, что невозможно духу становиться сильнее, но я стал сильнее. Говорили, что духи и призраки — это разное, но я доказал, что во многом одинаковое. Тебе вот говорили, что невозможно сместить средоточия, но чему я только не научился, совместив в себе знания шести собратьев. Смотри, что я ещё умею.
С этими словами безумный дух поднял передо мной руку ладонью вверх. Над ладонью появилась искорка, которая через миг принялась увеличиваться в размерах, очень сильно растягиваясь в стороны. Вдох, и над ладонью безумного духа парил мой Молот Монстров. Мой, пусть его древко и лезвие оплетали сотни вырезанных символов Древних.
— Узнал? Кто ещё создал способ уменьшения предметов, кто сам себе артефакт Путника? — ухмыльнулся безумный дух. Голос его звучал самодовольно.
Если бы не оковы, так бы и пнул в эту наглую рожу.
Боль в очередной раз скрутила внутренности, вырвав из меня протяжный стон. В этот раз казалось, что во мне проделали дыру — ровно там, где первое средоточие — вбили туда клинок и ворочают им, пытаясь вырезать средоточие, как я, бывало, вырезал ядра из Зверей.
Я долго, упорно боролся с этой поглотившей меня болью, и миг, когда она вдруг прекратилась, заставил меня снова застонать, на этот раз от непередаваемого облегчения и наслаждения. Когда из тебя не пытаются вырезать ядро — это счастье.
— Хох!
Это восклицание заставило меня вспомнить, где я и что со мной, и распахнуть глаза.
Безумный дух покачал головой:
— Волнительно. Нет, я только что окончательно
— Хочешь сказать, — прохрипел я, — что я не человек?
— Не такой, как идущие павшей Империи, так будет точней, — ответил безумный дух и прищурился. — А что, тебя это волнует? Не переживай, жемчужина, за прошедшие почти четыре сотни лет почти все потомки слуг изменились. Кому, как не мне, знать это точно? Ты ещё не самый странный из тех, что попадали ко мне. Второй этап.
Меня снова выгнуло от боли, на этот раз знакомой мне боли. Соединение двух систем меридианов, да? До меня окончательно дошло, что подразумевал под этим безумный дух и почему глаза Дима были алыми. Есть только одно место, где проще всего соединить духовные и стихийные меридианы ещё раз. Короткий сердечный меридиан, узлы которого нельзя наполнять духовной силой и раскрывать.
Но, похоже, безумный дух собирался на мне показать, что он может и ещё одну невозможную вещь.
Я не знал, как действовал ритуал, что там сейчас в моём теле наполняло эти три узла, но ощущал себя так, словно одновременно сжигал выносливость, то и дело глотал Кровавый Пот и сверху запивал его ещё чем-то бодрящим и разливающимся по жилам холодком.
Меня трясло и корёжило, выкручивая болью, казалось, вот-вот и сердце сгорит, так, как учил нас в Школе Кадор, чтобы мы не попались живыми в руки сектантов.
Ох, если бы это было возможно, то я бы, может, и сделал это, чтобы не стать сосудом для безумного духа, но я ощущал себя так, словно никогда даже не брал в руки «Наставление о Закалке Меридианов» и ни разу не пробовал заглянуть в себя духовным зрением.
Надеяться же на то, что безумный дух ошибся и я сейчас умру — было глупо. Не для того он погубил столько моих собратьев, чтобы ошибиться со мной.
Так и вышло — боль ушла, оставила меня, позволила обвиснуть в оковах безумного духа, позволила перевести дух и открыть глаза.
Этот ублюдок никуда не делся.
— Отлично, отлично, — расплылся он в улыбке. — Идеальное тело подготовлено идеальным образом, — где-то ударил гром, а в его руке вновь возник мой Молот Монстров. — Добавим к нему лучший из созданных мной якорей и двинемся дальше, — безумный дух впился в меня взглядом. — Я очень, очень надеюсь на тебя, моя жемчужина. Не подведи меня, пусть всё, что ты собирал и закаливал для меня столько лет, сумеет выдержать мою силу, подарит мне свободу и вторую жизнь.
Ухмылка безумного духа стала совсем ему под стать — такой же безумной, а через миг он ловко провернул Молот Монстров и вбил его в меня, ровно в центр груди, погрузив главный клинок Молота в грудину до самого бокового крюка. Таким ударом я не раз пробивал тела насквозь, и моё сейчас не стало исключением.
Мгновение я непонимающе пялился на безумного духа, а затем ощутил, как по горлу вверх хлынула кровь, и закашлялся, разбрызгивая капли крови.
— Тише, тише, жемчужина, это пройдёт.