Испытательный срок
Шрифт:
— Шустро медики управились, — заметила Оксана. — Новый сорт лечебных чар изобрели?
— Ага, и на нас тестируют, — с готовностью подхватил Макс. — Магконтрольная группа, хе-хе.
Мишка метнул в его сторону хмурый взгляд и тут же отвернулся к монитору. Старов вообще сегодня не в духе, хотя уж казалось бы — радоваться надо! Всё злится, что паразит опять от них удрал?
— Слав, — буркнул Мишка, не отрывая взгляда от экрана, — что будет двадцать седьмого?
Зарецкий отвлёкся от виз и исподлобья зыркнул на соседа.
— Четверг,
— И что тогда случится?
— Что-нибудь обязательно, — огрызнулся Ярик. Его тоже покусала на редкость злобная муха. — Хочешь отгул или что?
— Какой уж тут отгул…
— Парни, может, чайку? — влезла Тимофеева. — Я тортик принесла.
— Не надо, — в один голос заявили Старов и Зарецкий. Мишка, правда, сбавил тон и сказал уже спокойнее: — Вот Андрюху дождёмся, тогда и тортик можно.
Ира, сегодня ещё более тихая, чем обычно, с пухлой папкой в руках выскользнула из кабинета. Некрасов, которому всё никак не удавалось перемолвиться с ней словечком, рванул следом, не обращая внимания на Ксюшино многозначительное хмыканье. На Тимофееву обижаться — себя не уважать.
— Ириш, подожди! — Макс поймал девушку за плечо и мягко заставил притормозить. В лифтовом холле наверняка трутся научники, а сюда если кто и выползет, то только дорогие коллеги. — Ты как после пятницы-то?
— Порядок, — Ира неуверенно улыбнулась и, видимо, подозревая, что Макс не поверил, поспешно прибавила: — Всё хорошо, правда.
— Это я виноват, — самоотверженно заявил Некрасов и виновато поскрёб в затылке. — Хотя мы все расслабились. Двадцать четыре на семь у нас только Костик начеку, и то — исключительно вне дежурств.
Ира хихикнула. Ей нравилось, когда Макс честил Чернова, по делу или нет. Оно и понятно: достал, заноза очкастая.
— Ты бы выходной взяла, а? — предложил Некрасов. — Я шефу словечко замолвлю. Да и он не дурак, знает, что такое паразит…
— Не надо, — Ира для пущей убедительности яростно замотала головой. — Я прекрасно себя чувствую.
— Мамины настоечки? — Макс заговорщически ей подмигнул, довольный своей проницательностью.
— Н-ну да.
— После работы прогуляться не хочешь?
— Сегодня не получится, — понуро вздохнула Ира. — У мамы смена, мне надо папу кормить.
— А-а-а… Ну завтра тогда?
— Наверное, — она робко улыбнулась и зачем-то поправила строгий воротничок. — Если ты после смены не устанешь.
— Да ты что? Я молод и полон сил, — заявил Некрасов и поцеловал девушку в щёку. Ира, как всегда, мило зарделась. — Ты к Анохиной, что ли?
— Да, а потом в бухгалтерию.
— Не засиживайся там, а то торта не достанется.
Она ещё разок одарила Некрасова смущённой улыбкой и унеслась к лифтам, торопливо цокая каблучками. Макс бестолково потоптался в коридоре, определяясь, хочется ли курить, и вернулся в кабинет.
— Темновато как-то, — заметил он, щурясь на серый дневной свет, сочившийся сквозь жалюзи.
— Так
Макс зажёг. То страдали от иссушающей жары, то теперь настал собачий холод. Неужели на всю Москву не найдётся ни одного толкового шамана, способного что-нибудь сделать с атмосферными капризами? Или, наоборот, это как раз по заказу какого-нибудь минсельхоза, чтобы репа на подмосковных огородах лучше росла? Должен же где-нибудь в Управе прятаться отдельчик, ответственный за состояние окружающей среды…
Андрей заявился в начале третьего, на своих двоих, румяный и с радостным блеском в глазах. Тимофеева, первой попавшаяся на его пути, снисходительно обняла коллегу и строго осведомилась о самочувствии.
— У меня всё отлично, — заверил её Бармин, к которому выстроилась целая очередь на рукопожатие. Андрюха от избытка всеобщего внимания краснел, улыбался и расцветал на глазах. — Алексей Иванович сказал до двадцать третьего отлежаться дома, но потом я снова с вами!
— Это правильно, — важно одобрил вернувшийся в последний момент Чернов, тряся Бармину ладонь. — Здоровьем рисковать нельзя.
— Мы только этим и занимаемся, — возразил Макс, оттирая Костика в сторону. — Молоток, Андрюх, две недели — и в строю! А с виду хилый такой!
— Алексей Иванович — волшебник, — зарделся Бармин.
— Это по какой такой классификации? — хохотнул Мишка.
— По общечеловеческой. Гаврилин — лучший, — Ксюша торжественно сняла непрозрачную крышку с коробки с тортом и выставила на всеобщее обозрение нечто высокохудожественное, едва навевающее мысли о съедобности. — Ну, ребят, в жизни должно быть место празднику!
— И подвигу, — педантично уточнил Макс.
— Да от подвигов не продохнуть уже, — отмахнулся Старов. Он больше всех был рад счастливому Андрееву выздоровлению. — Шефа ждать будем?
— Ну его нафиг, — Оксана легкомысленно пожала плечами, но настороженный взгляд в сторону логова всё же бросила. — Налетай!
— Ребят, подождите, — Андрей засуетился, принялся стаскивать со спины рюкзачок. — У меня тут есть кое-что…
— Да потом! — Тимофеева сунула ему в руки одноразовую тарелку с куском кондитерского великолепия, чем мигом пресекла всю возню. — Сначала — позитив и углеводы. Ярик, будешь или там вызов?
Зарецкий, занятый телефонным разговором, качнул головой и махнул Ксюше — мол, начинайте без меня. Максу стало немножко стыдно: это они тут все прохлаждаются, а у человека, между прочим, дежурство. С другой стороны, кто-то же должен! Некрасов недоверчиво ковырнул ложкой глянцевитую глазурь. Ксюха в своём репертуаре: выбрала самый странный торт, какой только нашла, благо на вкус неплохо.
— Так вот, ребят, — Бармин, усаженный за стол и снабжённый тортом и чаем, всё порывался чем-то поделиться, аж на месте подпрыгивал. — Я же тут дочитал «Слово»… Ну, помните, я говорил?