Испытательный срок

Романова Наталья Игоревна

— Попробуйте вы, пожалуйста, — кротко попросила пожилая ведьма, с надеждой глядя на Некрасова. — По личной вещи… Мы уж кофточку какую-нибудь найдём…

— Я не умею, — сконфуженно признался Макс. — Это ж пространственная, мне до такого ещё расти и расти… Вы погодите, я Ярика вызову. Он точно может.

Некрасов зажмурился для пущего сосредоточения и нащупал тонкую нитку чар, связывающих между собой всех сотрудников магконтроля. Ничего не случилось. Зов канул в пустоту, так и оставшись неотвеченным.

— Во дела, — расстроенно

буркнул Макс. Всё-то он забывает, что здесь ни черта не работает как надо! — Не получается. Вы не переживайте, это тут обычное явление, — поспешно заверил он поникшую Антонину Михайловну. — Я до дома метнусь, подождите пару минут. Всё хорошо будет.

В тридцать восьмом доме нашёлся только уныло громыхавший кастрюльками Щукин. Он, как и с утра, никого не видел и ничего не знал. Макс зачем-то заглянул в отведённую им с Яриком комнату — здесь ровным счётом ничего не изменилось — и в растерянности выскочил из дома. Машина на месте, ключи от неё — на комоде рядом с дремлющим телефоном, даже рюкзак с ноутбуком никуда не делся… Не хватало только самого Зарецкого.

— Ну где ты есть, чёрт лохматый? — в сердцах процедил Макс. Он оббежал весь порядком облысевший щукинский садик, заглянул в сарай и даже в душ — всё без толку. Как бы ему самому не пришлось слать слёзные запросы во владимирскую Управу…

В дом Леднёвых он вернулся пришибленным. Кроме как звонить шефу, идей у Некрасова не осталось. Никто его не упрекал; наоборот — Оля и Антонина Михайловна наперебой благодарили за беспокойство и уверяли, что они ничуть не в обиде, но от этого становилось только хуже.

— А что в «зеркале»? — спросил Макс, цепляясь за эту возможность, как утопающий за соломинку.

— Ерунда всякая, — вздохнула Оля. — Ба, покажи.

Пожилая ведьма послушно склонилась над миской и коснулась водной поверхности натруженными пальцами. «Зеркало» зарябило, на миг затянулось молочно-белой дымкой и… сошло с ума. Пёстрые картинки, смутно проявлявшиеся сквозь туманную пелену, возникали и пропадали слишком быстро и неравномерно, чтобы можно было подробно их разглядеть. Макс недовольно цокнул языком, щурясь на смазанные, будто снимки на неверной выдержке, изображения, а через миг звонко хлопнул себя по лбу и полез за телефоном.

— Сейчас посмотрим поближе, — пробормотал он себе под нос, настраивая камеру.

Побольше кадров в секунду, повыше, сколько возможно, качество… Оля наблюдала за его манипуляциями с нескрываемым восторгом; несмотря на непростое положении вещей, Некрасова пробрала гордость. Ну-с, Александр Михайлович, вы будете довольны! Смекалка порой важнее высокой категории в удостоверении. Другое дело, что смекалка вместе с категорией ещё полезнее… Макс мельком глянул на время в углу экрана: пока суть да дело, перевалило за девять утра.

— Ну вот, достаточно, — рассудил Некрасов, отводя от миски глазок камеры. — Теперь немного технологической магии…

Оля, навалившись ему на плечо,

любопытно уставилась в экран. Макс развернул телефон так, чтобы видно было обеим ведьмам. На экране расплывчато, но достаточно различимо виднелась желтоватая бревенчатая стена; на низкой деревянной кровати под пёстрым одеялом спала светловолосая девушка — надо думать, Ира. Некрасов полистал ещё кадры; на них менялось только положение тела спящей.

— Похоже, цела-невредима Иришка, — констатировал он, успокаивающе улыбаясь. — Это что за место такое? Можете опознать?

— Да не видно же ничего, — с сомнением пробормотала Оля, двигая пальцами картинку. — Вроде и правда всё хорошо… А чего нож тогда ржавый?

— Ну, — Макс крепко задумался, ища логичное обоснование. — Может, она переживает, что оказалась в незнакомом месте?

— Снадобье! — тихо ахнула Антонина Михайловна. — С собой-то всего ничего взяла…

Оля встревоженно наморщила лоб.

— Какое ещё снадобье?

— Укрепляющее, Олюшка, — пожилая ведьма близко поднесла к очкам телефон, всматриваясь в кадр. — Как же она без него?

— Продержится, — подбодрил её Макс. — Давайте лучше подумаем, где это может быть.

Бабушка и внучка, как по команде, очень похоже сдвинули брови. Оля отошла к окну, словно рассчитывала обнаружить там загадочную комнатку. Оставшийся не у дел Некрасов поснимал ещё затухающие изображения в «водяном зеркале», пока колдовство совсем не выдохлось; ничего нового не увидел. Действуя на нервы, отчётливо тикали на серванте старые механические часы.

— Кто это там? — вдруг спросила Оля, заглядывая за занавеску. — Ба, мы разве ждём кого? Машина какая-то незнакомая…

Макс оказался у окна быстрее нерасторопной Антонины Михайловны и тоже высунул любопытный нос между занавесок. Блестящий чёрный седан с московскими номерами мягко съехал с дороги рядом с домом Леднёвых; в отличие от Оли, вряд ли часто сталкивавшейся с государственными делами, Некрасов такие автомобили прекрасно знал.

— О, блин, — он озадаченно похлопал себя по карманам в поисках удостоверения. — По наши, что ли, души?

— Кто это, Макс? — Оля резко повернулась к нему. На хорошеньком личике написана была нешуточная тревога.

— Коллеги, не к ночи будь помянуты, — пробормотал Некрасов. — Давайте-ка я с ними сам сначала поговорю.

Он торопливо выскочил из дома, чтобы дать дамам время прибрать с глаз долой колдовские принадлежности. Если вдруг окажется, что заявившиеся сюда безопасники — нормальные ребята, да ещё с соответствующей категорией, можно и привлечь их к поискам. Максу в такое везение почему-то не очень верилось. Сам факт того, что московские коллеги лично сюда приехали, сулит непременные неприятности. Хорошо, что тридцать восьмой дом отсюда не виден, а внедорожник Верховского надёжно загнан во двор и прикрыт от солнца и любопытных взглядов раскидистыми кустами облепихи…