Испытательный срок
Шрифт:
— Я сейчас скажу, — Свириденко схватился за планшет, прицелился лиловым глазком камеры в складской штрих-код. — Это и-пэ Зацепин… Вторая — и-пэ Петраков… И «Артель», это о-о-ошка, три года уже с ними торгуем…
Последняя коробка была больше всех, и оттуда Ксюша выудила аж пять смертоносных амулетов. Изъятые улики тускло поблёскивали сквозь матовые стенки контейнеров; Ксюша достала из сумки ручку и, пока не забыла, подписала крышки: два предпринимателя и одна никому не известная конторка. Сами сунули или пострадали от нечистых на руку сотрудников?
— Что-нибудь знаете о них? — наудачу
Но не таков был треклятый Вячеслав Борисович. Подобное упрямство самого шефа бы восхитило. Сверившись с планшетом, новый хозяин «Гекаты» покивал своим мыслям и отчитался, как ученик на уроке:
— Зацепин на медицинских амулетах специализируется. Сотрудничаем около года, до этого чуть не закрылся, но выбил себе субсидию под акт о развитии здравоохранения… Петраков очень давно на рынке, не знаю, за счёт чего на плаву держится. Отчётность вся в минусах… «Артель» — это два бывших и-пэшника организовались после банкротств. У них сейчас неплохо дела идут.
— Клуб неудачников, — проворчала Ксюша, комкая в пальцах тёплую влажную салфетку. — Кто всем этим фениксам дровишек подкинул?
— Ну как у нас, — Свириденко замялся, словно сомневаясь, стоит ли такое озвучивать. — Без… государственной поддержки… не выживают. Мне кажется, там тоже… они. Ну, может, не те же самые, но…
Он судорожно втянул ноздрями воздух и замолк. Сколько раз Ксюша с ним говорила, никак не могла выяснить, кто такие загадочные «они». Свириденко все беды мира на голубом глазу записывал на их счёт, от падения спроса на колдовское барахло до материной смерти. Спорить с ним офицер Тимофеева не пыталась; её дело — информацию из свидетеля добывать, а не разоблачать мировые заговоры.
— Почему вы так думаете? — обречённо спросила Ксюша, заранее зная, что услышит.
Однако на сей раз Вячеслав Борисович её удивил.
— Потому что нам тоже помогали, — просто сказал он. Будто не коррупционное дело вскрыл, а сообщил прогноз погоды на завтра. — У… у м-мамы тоже дела не шли, пока… О-она говорила, что с нас спросят…
Ксюша насторожилась. Дела, значит, не шли… «Геката» начала бурно развиваться пятнадцать лет тому назад; это отлично врезалось в память, потому что цифру хоть в мраморе высекай — так часто она всплывает в последнее время. Что ж там случилось такое?
— Вы не знаете… — Ксюша закусила губу, соображая, как бы получше задать вопрос. — Может быть, кто именно помогал… Татьяне Ивановне? Или… в какой связи?
Свириденко растерянно на неё воззрился.
— Она не говорила, — похоронным голосом сказал он и покаянно прибавил: — А я не задумывался как-то… Мне… Мне лет десять было, я не знаю…
То есть грязное бельё контрагентов Татьяна Ивановна перед сыном вываливать не стеснялась, а весьма полезных контактов высоких покровителей наследничку не оставила. Снабдила только инструкцией искать спасения у Верховского, если вдруг запахнет жареным. Либо способы оплаты выглядели слишком уж неприглядно, либо… Либо хитрая предпринимательша очень хорошо
— Это всё я в любом случае изымаю, — постановила Тимофеева, указывая на контейнеры. — Пришлите мне, пожалуйста, документы на партии… Это ведь пробные, да? Новые образцы?
Свириденко закивал. Что ж, это, по крайней мере, даёт какую-то уверенность в том, что метили именно в хозяйку «Гекаты». Татьяна Ивановна держала бизнес железной хваткой, закупками по всей сети распоряжалась лично; конечно, новинки не могли пройти мимо её кабинета. Если бы хотели добраться до рядового потребителя, сначала заслали бы кристально чистую партию, заключили договор, а вот в полноценную поставку насыпали бы всякого…
— Ваши сотрудники соблюдают технику безопасности? — хмуро поинтересовалась Ксюша. — Перчатки, защитные цепочки? Форма с длинным рукавом?
— Да… Они обязаны, — без особой уверенности пробормотал Вячеслав Борисович.
— Следите за этим, — отрезала Тимофеева. — И я бы советовала нанять на приёмку хотя бы одного мага, хотя бы четвёртой категории, хотя бы на время. Если можете себе позволить.
— К нам не пойдут, — промямлил Свириденко, глядя в сторону. — У нас, знаете… такая себе репутация…
«Да брось. Я о твоей репутации наслышана…»
Ксюша нахмурилась, пытаясь поймать на хвост мгновенно ускользнувшее воспоминание. Кому это она такое говорила? Когда? В какой связи? Мысль отчего-то кажется неприятной; этот разговор плохо кончился… Чем?
— …И не всю бухгалтерию, — нудел Свириденко. Невыносимо захотелось оказаться как можно дальше от него и его коробок с колдовским ширпотребом. — Мне сейчас надо всё как-то удержать…
— Вы непременно справитесь, — Ксюша принудила себя улыбнуться с казённой благожелательностью. — Но поймите, нам важно получить сведения немедленно, по горячим следам…
Её прервала телефонная трель, мгновенно разлетевшаяся эхом внутри безлюдного ангара. Кому понадобилось посреди ночи?.. Хотя вопрос, само собой, риторический. Трезвонила работа в Мишкином лице — надо думать, небритом и заспанном. Трудно вообразить обстоятельства, при которых Старов набрал бы в такой час по каким-то личным делам.
— Слушаю, — стерильно-служебным тоном рявкнула Ксюша в трубку, не столько для коллеги, сколько для развесившего уши Свириденко.
— Оксан, тревога, — сообщил Мишка тихо и напряжённо. На заднем плане фырчал мотор и отрывисто щёлкал поворотник — Старов уже куда-то мчался. — Нежить. Много. Есть жертвы. Надзор уже там, не справляются.
— Куда ехать?
Мишка ответил на сразу — видимо, сверялся с навигатором.
— Ориентир — загородный отель «Лесная сказка». Я скину точку, ты двигай пока по Минскому. Это где-то за пересечением с бетонкой…
Чёрт-те где. Меньше всего сейчас хочется гнать машину в подмосковные дали, а потом ещё и воевать с нежитью. Не то чтобы нельзя отказаться; шеф наверняка примет во внимание, сочувственно покивает и никуда больше не позовёт. По тревоге поднимают всех старших, а раз всех — значит, и офицера Тимофееву. Ксюша решительно встала и отряхнула светлые брюки. Опять бегать по лесам в офисном, да что ж такое!