Испытательный срок
Шрифт:
Он прав, как ни противно это признавать. Ксюша отошла подальше от неприязненно зыркающего на неё надзорщика и с преувеличенным интересом заглянула Мишке через плечо; в руках Старов держал рекламный буклетик отеля, на последней странице которого располагался план территории. Вот от нарисованного моста разбегается веер дорожек; вот он же наяву, слегка утопленный в тумане, но всё ещё различимый.
— Кость, возьмёшь на себя администрацию? — попросил Мишка, указывая на самую левую тропинку. — Я пойду к коттеджам, а Ксюша — на детскую и спортивную площадку. Будем постепенно сходиться к центру, тогда никого не упустим…
Чернов,
— Старший офицер Оксана Тимофеева, — она изобразила приятную улыбку, — на случай, если вы меня не знаете. Я пойду впереди. Пожалуйста, соблюдайте технику безопасности.
Она аккуратно переступила хилую грязную струйку и решительно свернула вправо. Классическая схема против туманниц: сдержать при помощи ловчей сети, по возможности обездвижить, уничтожить. С сетями надзор справится, этому учат к экзамену на восьмую категорию, а дальше начинаются вопросы. Ксюше неплохо давались парализующие чары, но они хороши против созданий из плоти и крови; здесь бы что-то посложнее, вроде холода или «тормозов»… Нет, с «тормозами» разве что Мишка справится. А вот с чарами холода может выгореть. Они тоже когда-то казались неподъёмно трудными; по учебнику ни черта не выходило, Ксюша то промахивалась с расходом сил, то упускала нужный момент. Пока не поняла смысла бездумно повторяемых действий.
«Это несложно, — длинные пальцы нарочито медленно выписывают в пыльном воздухе тщательно выверенное движение, и в кабинете становится морозно, как на улице зимним днём. — Сначала прикидываешь элементарное преобразование, как с обычной стихийкой. До конца не доводишь, зацикливаешь, чтобы чары поддерживали сами себя. И определяешь, когда остановиться…» Ксюша не умела воспринимать чары в видимом спектре, но тогда словно воочию увидела, как в её руках покорно свивается правильный, математически строгий узор. Она запомнила принцип, даже поэкспериментировала, сколько хватило смелости, недоумевая, почему в учебниках не пишут, в какие простые уравнения укладывается своенравная магия. Ксюша сжала и разжала пальцы; да, против аморфной нежити холод вполне способен помочь…
— Офицер Тимофеева, — тихо окликнул кто-то из надзорщиков. — Слышите? Как будто плачет кто-то…
Оксана навострила уши. Из клочковатой белой мглы и впрямь доносилось тоненькое всхлипывание. Женщина или ребёнок. Где-то за кустами жимолости, вплотную подступающими к дорожке. Ксюша попробовала на ощупь разорвать чары, нагоняющие туман; у Мишки определённо выходило лучше, но и она добилась неплохих успехов: спрятанная в траве подсветка стала ярче, выхватила из мрака поваленные качели и опрокинутую лавочку, покрытую склизким белёсым налётом.
— Авдеев, прикройте, — коротко шепнула она.
Надзорщики проворно перестроились, растянулись цепью, чтобы не мешать друг другу. Лица хмурые и сосредоточенные, руки нервно комкают ещё не проявившиеся из небытия ловчие сети. Ксюша опередила их на полдесятка шагов: вряд ли напуганный ребёнок будет рад незнакомым мужикам в тяжёлых форменных куртках. Из неохотно редеющего тумана нарисовался дощатый домик, выкрашенный красной и зелёной краской и расписанный хаотическими узорами плесени; всхлипы и сердитая возня доносились оттуда.
— Тихо ты! А то тоже заберут!
Ксюша замерла на миг. «Тоже заберут»… Что они видели, прежде чем забиться в хлипкое укрытие? Дети, да ещё и минусы; никакой техники безопасности они, конечно, не знают. А раз так, риск ей брать на себя. Оглянувшись ещё разок на готовых ко всему надзорщиков, офицер Тимофеева опустилась на колени рядом с крохотным дверным проёмом. Влажная пыль моментально выпачкала светлые брюки.
— Эй, — негромко, словно это могло спасти от нежити, окликнула Ксюша. Заглянула в обведённый алым тёмный зев, ничего не различила. — Ребята! Выбирайтесь, мы пришли вас спасать!
Испуганная тишина. Даже всхлипывать перестали. Ксюша подавила вздох и мысленно сосчитала до десяти, успокаиваясь. Она не привыкла иметь дело с детьми.
— Тут никого нет, только мы, — наугад сказала она. Вход в домик слишком маленький, взрослому не протиснуться. Зачем их такими делают? — Все страшные уже ушли. Мы их прогнали.
Это было ложью. Туманницы всё ещё шастают по округе, и они кого-то утащили. Ксюша мотнула головой, отгоняя нехорошие мысли. До нежити дело ещё дойдёт, сперва надо эвакуировать население. Вот этого вот игрушечного домика. Подумав, она вытащила из кармана удостоверение — ярко-бордовое, с золотым тиснением, донельзя солидное.
— Вот, смотрите, — если они что-нибудь оттуда разглядят, конечно, — я офицер особой службы. Меня прислали специально, чтобы вас выручить.
Послышалась неуверенная возня. Родители учат детей не разговаривать с незнакомцами и правильно делают, но, чёрт возьми, можно было воспитать у чад доверие к служителям закона и порядка! Что делают, когда надо успокоить ребёнка? Игрушку ему дают? У Ксюши с собой разве что ключи от машины…
— Офицер Тимофеева, помощь нужна? — окликнули сзади, и Ксюша сердито выругалась про себя. Что ж она, с детьми сладить не сможет?
— Нет, спасибо, всё хорошо!
В домике зашебуршали, и из темноты показалось бледное настороженное личико. Похоже, оклик надзорщика каким-то образом убедил мальчишку, что Ксюша ему не враг. Должно быть, потому, что злодеи не должны ходить толпами по шесть человек. Улыбка наверняка вышла слегка фальшивой, но всё лучше, чем сидеть с серьёзной миной. Наверное.
— Привет, — Оксана протянула мальчику руку, однако тот не спешил за неё хвататься. — Как тебя зовут?
Ему лет пять на вид, не больше. Одет в дорогой, хоть и как следует пропылённый спортивный костюмчик; родители явно не из простых. Да и кто тут из простых, когда неделя отдыха в «Лесной сказке» стоит целую Ксюшину зарплату?