Испытательный срок
Шрифт:
Ещё три имени ничего не дали, а следующее вывело на скудно заполненное досье мага десятой категории по имени Георгий Иванович Ельцов. На этом стояла хорошо знакомая пометка безопасности о невыезде; видать, мужик, прежде чем помереть, успел натворить каких-то дел. Максу не нравились все эти обрывающиеся в прошлом нити. Имена разнокалиберных одарённых, почивших уйму лет назад, причудливо перекликались с услышанным в обед разговором, хотя тот же Зарецкий первым высмеял бы Некрасова за склонность верить предчувствиям. Макс на всякий случай всё же кропотливо записал координаты этого Ельцова. Вдруг кто из коллег уже натыкался?
К
В подвальных помещениях окон не предусмотрено; за течением времени приходилось наблюдать исключительно по часам. Когда копать стало некуда, до заветных пяти вечера оставалось ещё минут двадцать, и Макс принялся разбирать отложенные вкладки. Один из Смирновых с уточнением по паспортным данным перекочевал в список для дальнейшей проверки, остальные либо жили слишком давно, либо не представляли решительно никакого интереса. Наткнувшись на страничку с документацией по колдовскому кольцу, Макс немного оживился: про старые мощные артефакты всегда интересно. Тяжёлый золотой перстень с квадратным чёрным камнем добросовестно сфотографировали со всех сторон; в описании говорилось, что колечко датируется пятнадцатым веком, предположительно происходит из Франции и несёт в себе нехилый заряд везения. Вероятностные характеристики и диаграммы снижения активности Макс с чистой совестью пролистал: и так понятно, что штука до сих пор более чем крутая. Умели же делать в былые времена! Некрасов и сам бы от подобного не отказался: с таким и на лихо с голыми руками выйти не страшно. Правда, если нынешний владелец что-то понимает в артефактах, отвалить за вещичку придётся солидно. Шестизначную сумму, если не больше…
Макс невнимательно просмотрел прерывистую цепочку владения, вырастающую откуда-то из дремучих веков. Не удержавшись, взглянул на документ о передаче прав на артефакт от Петракова к Свешниковой: всё оформлено чин чином, комар носа не подточит. Виза контроля на месте, даты и подписи в полном порядке. Следующий акт уже по наследованию, брат-близнец того, что сам Макс заверял пару дней назад. Тоже безупречно оформленный. Некрасов, щуря усталые глаза, несколько раз перечитал графу «наследник», прежде чем убедился, что зрение его не подводит. Начертанная каллиграфическим почерком фамилия была отлично ему знакома.
XIV. Хороших выходных
— Меня уведомили о вашей оплошности, — взяла с места в карьер Анохина.
Анька в обед в очередной раз посоветовала рассказать всё как есть, свалив вину на контролёров. Это, наверное, даже было бы честно, но как-то… нелогично, что ли. Да и коллеги всю неделю вели себя на удивление благостно; если и скандалили, то без Ириного участия. В конце концов, всё
— Больше не повторится, — пообещала Ира, честно глядя в глаза начальнице. — Извините, пожалуйста.
Анохина сердито хмыкнула.
— Вы должны понимать, что отдел Александра Михайловича критически важен для работы нашей организации, — строго сказала она. — Любые нестроения грозят серьёзно нарушить рабочий процесс. Вам следует ограждать коллег от бюрократических проблем, а не создавать их.
— Да, я понимаю.
— Если я получу ещё одну жалобу на вас, я буду вынуждена отказать вам в продлении договора, — Наталья Петровна сурово зыркнула на подчинённую из-под тяжёлых век. — Сами понимаете, лучше никакого сотрудника, чем сотрудник с отрицательной эффективностью.
Это она-то с отрицательной?! Ира закусила губу, чтобы от обиды не разреветься прямо здесь. Если бы получилось совладать с голосом, она без сомнений выложила бы, кто на самом деле прохлопал сроки по подписанию!
— Вы свободны. Хороших выходных, — добила Анохина.
После такого напутствия только и оставалось, что молча выползти из кабинета. Может, чёрт бы с ней, с трудовой? На следующем месте можно сказать, что не сошлась характерами с коллективом, и не солгать ни единым словом. То-то Чернов будет доволен, когда жалкая ведьма попросится по собственному… Дать, что ли, человеку повод для радости?
Часы показывали двадцать минут шестого. Мало того, что проторчала под дверью у начальницы лишних полчаса, пока та беседовала с кем-то важным, так ещё и дела наверху не закончены… В кабинете никого уже не было. Набравшись наглости, Ира заглянула к Верховскому; в логове царила тишина, только истерзанная за день кофемашина деликатно просила ухода. Вчера Чернов высказался на этот счёт, ни к кому конкретно не обращаясь, но ясно дав понять, кого считает виновницей. Ира вздохнула и выдвинула отсек с мокрым жмыхом. В пакете с зерном осталось всего ничего, значит, ещё и заявку снабженцам надо писать…
Запасы в переговорной тоже порядком истощились. Пара коробок с пахучими чаями, горячо любимыми Оксаной, нашлись в тумбочке, а вот сахар кончился. Значит, точно писать заявку, не то какая-нибудь важная персона заявится пообщаться утром в понедельник, не найдёт сахара и расстроится, а следом расстроятся Верховский и Анохина. Как же, нарушение рабочего процесса… Ира поправила торчащие из-под стола сетевые кабели, достала несколько чистых листов бумаги и собрала разбросанные ручки. После пары встреч, на которые её звали вести протокол, комната понемногу перестала вызывать неприятные ассоциации, но оставаться здесь в одиночестве всё равно было неуютно.
Оживший телефон изрядно напугал её, вырвав из невесёлых мыслей. Звонил Старов; решив, что Миша вряд ли испортит ей остатки настроения, Ира взяла трубку и поздоровалась, как могла, вежливо.
— Привет! А… Ты, наверное, ушла уже, — сказал Миша виновато и как-то бестолково; наверное, не сразу сообразил посмотреть на часы. Кажется, он под вечер взял какую-то выездную заявку, вот и утратил счёт времени.
— Нет, я на месте ещё, — заверила его Ира. — Что-то нужно сделать?
— О, супер! — обрадовался Старов. — Слушай, я там оставил бумаженцию одну, можешь найти и прочитать?