Исс и Старая Земля

Вэнс Джек Холбрук

С сердцем, готовым выскочить из груди, девушка помчалась к лавке Ксантифа, за окнами которой мерцал слабый свет. Она толкнула двери – но те снова оказались запертыми. Тогда она отчаянно закричала и стала дергать дверь изо всех сил, стучать в витрину и рвать колокольчик. Краем глаза девушка видела, что высокий мужчина приближается к ней большими шагами, скорее напоминающими прыжки. Тогда она повернулась и попыталась встать в тень. Колени ее дрожали, она почувствовала себя в западне. Неожиданно дверь магазина распахнулась, и Уэйнесс увидела седовласого

тонкого и гибкого человека, державшегося на удивление спокойно и прямо. Он сделал шаг в сторону, и Уэйнесс в полуобморочном состоянии почти упала внутрь комнатки.

Человек в плаще с капюшоном пробежал мимо, даже не потрудившись оглянуться, и скоро пропал из глаз в темноте Виа Мальтус.

Ксантиф закрыл дверь и пододвинул девушке кресло.

– Вы взволнованы, сначала отдохните немного.

Уэйнесс упала в кресло и кое-как взяла себя в руки. Молчание становилось уже неприличным. Надо было что-то сказать. И тогда она подумала, почему бы ей просто не взять и не сказать сейчас всю правду? Сразу все станет легче и не надо будет ничего придумывать.

– Я испугалась, – начала она и снова замолкла, пораженная тем, что голос ее все еще дрожит.

Ксантиф вежливо кивнул.

– Я тоже, хотя совсем по другой причине.

Осознав смысл замечания, Уэйнесс рассмеялась, что, кажется, понравилось Ксантифу. Успокоенная девушка немного расслабилась и оглядела помещение, в которое так неожиданно попала. Оно гораздо больше, чем лавку, напоминало частную гостиную. Никакой арканы – что бы под этим ни подразумевалось – девушка не обнаружила, хотя сам хозяин вполне соответствовал тому образу, который сложился у нее из рассказов Альвины. Он явно обладал аристократическими манерами, держался воспитанно, тонко, кожа отличалась прозрачной белизной, черты лица – утонченностью, а длинные седые волосы обрамляли лицо, как на картинах Возрождения. Он был одет в изящный и мягкий черный костюм, белую рубашку, украшенную галстуком цвета мха.

– Но сейчас, как я понимаю, вы взяли себя в руки? И теперь я могу поинтересоваться причиной вашего страха. Или нет?

– Правда, как всегда, проста, – призналась Уэйнесс. – Я испугалась смерти.

Ксантиф кивнул.

– Этот страх разделяют многие, но только некоторые несутся среди ночи в мой магазин, чтобы сообщить мне об этом.

– Но это не тот страх, о котором вы подумали, – осторожно пояснила девушка.

– А! Так здесь вы не случайно?

– Нет.

– Тогда, считайте, что мы уже продвинулись вперед. Итак, вы не доисторическое существо и не безымянная жена?

– Я не понимаю о чем вы! – Вспыхнула Уэйнесс. – Меня зовут Уэйнесс Тамм.

– Так это все объясняет! Простите мне мои догадки, но здесь, в старом Триесте, все так загадочно и запутано, порой это комедия, а порой и наоборот. Поясню. Например, после визита, подобного вашему, можно обнаружить подброшенного в корзине младенца.

– На этот счет вы можете быть спокойны, – холодно ответила девушка. – Я здесь в такой час лишь потому, что вы сами избрали его для своей торговли.

Ксантиф

поклонился.

– Вы меня убедили. Вас зовут Уэйнесс Тамм, и это звучит чрезвычайно мило. Прошу вас, приобретите этот старый пыльный ковер! Или эту модель корабля! Или это покрывало для кошки! Что хотите. Да! Есть и более удачный ход. Могу я поухаживать за вами? Нет? А как насчет чашечки чаю? Ах, к чаю вы готовы. – Ксантиф бросил на не одновременно ласковый и насмешливый взгляд. – Вы, разумеется, из другого мира?

Уэйнесс кивнула.

– Я даже скажу вам больше, я член Общества натуралистов, а мой дядя Пири Тамм – его секретарь.

– Я знаю, что таковое существовало, но полагал это делом давно минувших дней.

– Не совсем. Но если я начну рассказывать вам всю историю с самого начала, мы застрянем здесь на несколько часов. Так что попытаюсь быть лапидарной.

– Благодарю. Тем более, что слушатель из меня плохой. Итак?

– Давным-давно – точную дату назвать не могу – секретарь нашего Общества по имени Фронс Нисфит продал важные документы организации и очень запутал дело. Теперь Общество пытается возродить свою деятельность и очень нуждается в пропавших документах. Мне удалось узнать, что около двадцати лет назад вы продали некоторые из этих документов графу Раулю Фламандскому. Вот почему я здесь.

– Я помню эту сделку, – подтвердил Ксантиф. – И что дальше?

– Я думаю, может быть, у вас есть и другие материалы Общества, особенно документы, касающиеся Консервации на Кадволе.

Ксантиф покачал головой.

– Ни единого. Я вообще случайно ввязался в это дело.

Уэйнесс откинулась в кресле.

– Тогда вы, может быть, скажете, как эти бумаги попали к вам, так, чтобы я могла продолжить свои поиски дальше?

– Конечно. Но прежде еще раз поясню. Как я уже сказал, вообще я такими вещами не занимаюсь. Я купил те бумаги лишь для того, чтобы передать графу Раулю, которого всегда считал альтруистом и настоящим джентльменом, каких нынче нет, ну и настоящим другом. А вот и чай.

– Спасибо. Почему вы смеетесь?

– Вы так неправдоподобно серьезны!

Уэйнесс отвернулась, но предательские слезы уже закапали в чашку, и она пожалела, что не спит сейчас в своей уютной постели в Речном Домике. Ее самообладание почти полностью оставило ее.

Ксантиф спокойно подошел к девушке с другой стороны и вытер слезы изысканным платочком, благоухавшим лавандой.

– Простите меня. Обычно я не столь настойчив. У вас, видимо, действительно, большие неприятности.

– Да. Я боюсь, что меня преследуют. И преследуют очень опасные люди. Я стараюсь уйти от них все время, но, видимо, у меня не всегда это получается.

– Что заставило вас предположить такое?

– Как только вы открыли дверь, мимо пробежал мужчина, на нем был плащ с капюшоном, вы должны были его заметить.

– Я и заметил. Он пробегает здесь в это время каждую ночь.

– И вы знаете его?!

– Я знаю, что он никоим образом не преследовал вас.