Исследование истории. Том II. Цивилизации во времени и пространстве
Шрифт:
Гесиод, возможно, был первым, однако ни в коем случае не последним, кто был введен в заблуждение блеском варварского эпоса. В считающееся просвещенным XIX столетие мы находим, что философ-шарлатан запускает свой миф о благотворной варварскои «нордической расе», чья кровь действует как эликсир молодости, когда вливается в вены «истощенного общества». Мы, возможно, заденем за живое, если заметим, что политическая feu d'esprit (игра ума) веселого французского аристократа побудила пророков демонического германского неоварварства на создание расового мифа. Настойчивое требование Платона о том, чтобы поэты были изгнаны из его государства, становится ясным, когда мы прослеживаем причинно-следственную связь между авторами саг и основателями Третьего рейха.
Однако были случаи, когда варварский интервент оказывал все же скромные услуги будущим поколениям. При переходе от цивилизаций первого поколения к цивилизациям второго поколения вторгшиеся варвары в некоторых случаях действительно обеспечивали связь между исчезнувшей цивилизацией и ее новорожденной наследницей, как при последующем переходе от второго поколения к третьему подобную связь осуществляли куколки-церкви. Сирийская и эллинская цивилизации, например, таким образом были связаны с предшествующей минойской цивилизацией посредством внешнего пролетариата этого минойского общества. Хеттская цивилизация стояла
505
В пустоте (лат.).
В свете сказанного может показаться, что услуги ахейцев и других варваров их поколения, сыгравших передаточную роль, почти полностью утрачивают свое значение. Какое же значение они имели в действительности? Их реальность становится очевидной, когда мы сравниваем судьбу тех цивилизаций второго поколения, которые вошли в дочерние отношения со своими предшественницами посредством тонкой варварской связи, с судьбой остальных цивилизаций второго поколения. Всякая цивилизация второго поколения, не аффилированная посредством внешнего пролетариата своей предшественницы, должна быть аффилирована посредством правящего меньшинства своей предшественницы. Это единственная альтернатива, поскольку отсутствуют куколкицеркви, вышедшие из зачаточных высших религий внутреннего пролетариата цивилизаций первого поколения.
В таком случае у нас есть две группы цивилизаций второго поколения: цивилизации, оказавшиеся в дочерних отношениях к своим предшественницам посредством внешнего пролетариата, и цивилизации, оказавшиеся в дочерних отношениях к своим предшественницам посредством правящего меньшинства. В других отношениях две эти группы также находятся на противоположных полюсах. Первая из этих групп настолько отлична от своих предшественниц, что сам факт родственности становится сомнительным. Вторая настолько тесно связана со своими предшественницами, что можно спорить об их претензии на раздельное существование. Тремя известными примерами второй группы являются вавилонская цивилизация, которую можно рассматривать или как отдельную цивилизацию, или как развитие шумерской, далее юкатанская и мексиканская, которые подобным же образом относятся к майянской. Рассортировав две эти группы, мы можем продолжить обзор иных различий между ними. Вся группа супра-аффилированных цивилизаций второго поколения терпит поражение там, где цивилизации другой группы — эллинская, сирийская и индская — добиваются успеха. Ни одна из супра-аффилированных цивилизаций не порождает до истечения срока своей жизни Вселенскую церковь.
Если мы вспомним сделанный прежде вывод о том, что наш последовательный ряд хронологически сменяющих друг друга типов общества является в то же время восходящим рядом ценностей, где высшие религии — это высочайший предел, которого очень трудно достичь, то теперь мы обнаружим, что варварские куколки цивилизаций второго поколения (но не третьего) удостоились чести участвовать в развитии высших религий. Это предположение можно наиболее ясно выразить посредством следующей схемы:
Примечание: «Чудовищное правление женщин» [506]
Героический век, как и можно было бы ожидать, был веком мужественным par excellence (по преимуществу). Не говорят ли фактические данные в пользу того, что он был веком грубой силы? А когда господствует сила, то есть ли у женщин хоть какой-то шанс противостоять физически доминирующему полу? Эта априорная логика опровергается не только идеализированной картиной, представленной в героической поэзии, но и реальными историческими фактами.
506
Фраза из названия памфлета шотландского протестантского деятеля эпохи Реформации Джона Нокса (Knox) (ок. 1505-1572) «Первый зов трубы против чудовищного правления женщин» (1558).
В героический век великие катастрофы являются делом рук женщин, даже когда женская роль на вид кажется пассивной. Если неудовлетворенная страсть Альбоина [507] к Розамунде явилась причиной истребления гепидов [508] , то вполне вероятно, что разграбление Трои было спровоцировано удовлетворением страсти Париса к Елене. Чаще женщины выступают откровенными интриганками, злоба которых приводит героев к взаимному уничтожению. Легендарная ссора между Брунгильдой и Кримхильдой [509] , которая в конце концов вылилась в резню в дунайском чертоге Этцеля, вполне согласуется с подлинными событиями ссоры между исторической Брунгильдой [510] и ее антагонисткой Фредегондой [511] . Эта ссора стоила Меровингскому государству — наследнику Римской империи — сорока лет гражданской войны.
507
Альбоин (ум. 573) — король лангобардов (ок. 561 — ок. 573), основатель Лангобардского королевства в Италии (со столицей в Павии). Был убит в Вероне своей женой Розамундой, дочерью разбитого им короля гепидов Кунимунда. По преданию, Розамунда отомстила за то, что Альбоин заставил ее на пиру пить из кубка,
508
Гепиды — германское племя, во II в. переселившееся от Балтики на юг, к границам Римской империи, и в V в. вошедшее в состав разноплеменной державы гуннов. После смерти Аттилы в 453 г. гепиды возглавили союз племен, выступивших против гуннов, и разбили войско сына Аттилы — Эллаха, после чего основали независимое государство в Паннонии, просуществовавшее до 566 г., когда последний король гепидов Кунимунд погиб в сражении с лангобардами (см. прим. 21).
509
Брунгильда — героиня германо-скандинавского эпоса. В немецкой «Песни о Нибелунгах» (ок. 1200) Брунгильда — правительница Исландии, давшая обет выйти замуж лишь за того, кто одолеет ее в трех состязаниях: метании копья, бросании камня и прыжке. Бургундский король Гунтер решает попытать счастья и с помощью Зигфрида, одетого в плащ-невидимку, выполняет условие Брунгильды. Однако после свадьбы Брунгильда ведет себя столь вызывающе, что Гунтер вновь вынужден обратиться за помощью к Зигфриду, и тот (опять же под видом Гунтера), применив грубую физическую силу, делает из нее кроткую и покорную супругу. В финале становится зачинщицей убийства Зигфрида. В скандинавской «Саге о Вёльсунгах» Брунгильда отождествляется с валькирией Сигрдривой, разбуженной Сигурдом ото сна, в который ее погрузил Один, и становящейся смертной женщиной. Выпив колдовской напиток, Сигурд забывает о своей помолвке с Брунгильдой и берет в жены Гудрун (Кримхильду). В финале Брунгильда подстрекает бургундского короля Гуннара к убийству Сигурда и кончает с собой, приказав положить ее на погребальный костер рядом со своим возлюбленным.
510
Брунгильда (ум. 613) — дочь короля вестготов Атанагильда. В 561 г. стала женой австразийского короля Зигберта (ум. 575), которого она побудила к войне против его брата, короля Нейстрии Гильпериха, умертвившего ее сестру Гальсвинту. В 613 г., попав в руки сына последнего, короля Клотара II, была предана казни. Возможно, именно история борьбы двух франкских королев — Брунгильды и Фредегонды — лежит в основании сюжета германского эпоса (но с перестановкой ролей: убитый в 575 г. король Сигиберт был мужем Брунгильды).
511
Фредегонда (Фредегунда) (ум. 597) — франкская королева. На ней после умерщвления своей супруги Гальсвинты женился король Нейстрии Гильперих.
Влияние женщин на мужчин в героический век, конечно же, подтверждается не только той злобой, с какой они побуждали своих мужчин к братоубийственной борьбе. Нет женщин, оставивших более глубокий след в истории, чем мать Александра Македонского Олимпиада и мать Муавии Хинд, обессмертившие себя пожизненным нравственным влиянием на своих доблестных сыновей. Однако список Гонерилий, Реган и леди Макбет [512] , отобранный из записей достоверной истории, можно было бы продолжать без конца. Вероятно, есть два способа объяснить это явление — один социологический, а другой — психологический.
512
Гонерилья, Регана и леди Макбет — героини трагедий У. Шекспира. Гонерилья и Регана — старшая и младшая дочери короля Лира из трагедии «Король Лир». Их имена стали символом дочерней неблагодарности. Леди Макбет — героиня трагедии «Макбет».
Социологическое объяснение состоит в том факте, что героический век — это социальное междуцарствие, в котором традиционные обычаи примитивной жизни ослабевают, в то время как никакой новый «кристалл обычая» еще не выкристаллизовался нарождающейся цивилизацией или высшей религией. В этой недолговечной ситуации социальный вакуум заполняется индивидуализмом настолько полно, что он не принимает во внимание врожденные различия между полами. Удивительно наблюдать, как этот необузданный индивидуализм приносит плоды, которые с трудом отличимы от тех, что приносит доктринерский феминизм, всецело находящийся за пределами эмоционального уровня и интеллектуального горизонта женщин и мужчин подобных периодов. Подходя к проблеме с психологической стороны, можно сказать о том, что козырными картами в междоусобной борьбе варваров за существование является не грубая сила, но упорство, мстительность, неумолимость, коварство и предательство. Всеми этими качествами грешная человеческая природа столь же богато одарена как в женщине, так и в мужчине. Если мы зададимся вопросом, являются ли эти женщины, которые осуществляют «чудовищное правление» в аду героического века, героинями, злодейками или жертвами, то мы не дадим однозначного ответа. Ясно одно: их трагическая моральная раздвоенность делает их предметом поэзии. Неудивительно, что в эпическом наследии постминойского героического века одним из любимых жанров становится «каталог женщин», в котором перечисление одного из легендарных преступлений женщины и его последствий вызывает в памяти легенду о другом в почти бесконечной цепи поэтических реминисценций. Исторические женщины, чьи страшные приключения отдаются в поэзии, усмехнулись бы криво, если бы могли знать наперед, что воспоминание о воспоминании однажды вызовет в воображении викторианского поэта «Грезу о прекрасных женщинах». Они почувствовали бы себя решительно удобнее в атмосфере третьей сцены первого акта «Макбета» [513] .
513
В третьей сцене первого акта трагедии У. Шекспира «Макбет» описывается встреча Макбета с тремя ведьмами.
IX.
Контакты между цивилизациями в пространстве
XXX. Расширение поля исследования
Первоначальная рабочая гипотеза данного «Исследования истории» состояла в том, что исторические цивилизации — это не более чем умопостигаемые поля исследования. И если бы это положение оставалось в силе для всех фаз их истории, то наша задача теперь была бы завершена. На самом деле, однако же, мы обнаруживаем, что хотя цивилизация и является умопостигаемой единицей, пока мы рассматриваем ее возникновение, рост и надлом, она перестает быть таковой в фазе своего распада. Мы не сможем понять эту последнюю фазу истории цивилизации, не расширив наш мысленный кругозор за ее пределы и не приняв в расчет воздействие внешних сил. Упомянем лишь об одном-единственном выдающемся примере — о том, что Римская империя послужила эллинской колыбелью для вдохновленного сирийской цивилизацией христианства.