Истинная для дракона. Противостояние
Шрифт:
Только я не сразу почувствовала, что мы не одни.
В кресле у окна сидел Аршад, и я, разглядев его наконец и ощутив запах, вцепилась в рубашку Азула звериной хваткой. И зарычала. Гортанно, грозно… В общем, удивила я Джинна знатно, еще бы напугала — вообще бы цены моему зверю не было!
— Тш, Мира, все хорошо, — отгородил меня Азул, терпеливо пережидая недовольство мантикоры, пока Аршад обреченно качал головой. — Он поговорить хочет…
— Только с тобой, — мотнула я головой, не желая отпускать Азула, не веря Джинну. — Не уходи!
Меня
— Мира, обещаю, — спокойно заговорил Джинн, — я не трону и ничего больше не сделаю против твоей воли. Слово Повелителя…
Я знала, что это значило. «Слово Повелителя» — как печать, которую ничем уже не нарушить и никак не обойти.
— Я буду рядом, — указал глазами Азул на дверь.
Когда он вышел, Аршад тяжело поднялся с кресла:
— Азул предложил спросить тебя, — посмотрел мне в глаза, но тут же отвел взгляд. — Я не знаю, что сказать. Не могу смотреть на тебя в его руках, но и… не могу видеть тебя здесь. Куда завел тебя сам… — Наконец, его взгляд вернулся ко мне. — Я люблю тебя. И не могу… видеть, как страдаешь. Если Азул — твой выбор…
Он медленно направился ко мне, и я еле заставила себя не отскочить, когда взял меня за руки.
— …Ты исполнила мое желание. Я исполню твое, — прошептал сдавленно, обхватив запястья. А когда убрал, браслетов больше не было. И по моим щекам снова покатились слезы. — Прошу только позволить мне видеться с сыном и… дать мне шанс стать ему хорошим отцом…
Я не могла сказать ни слова. Просто смотрела на него мутным взглядом, но едва ли слышала, не в силах поверить, что он меня отпускает… Что все закончилось…
— …Майрин… — хмурился он, вглядываясь в мои глаза.
И я кивнула:
— Хорошо… — я была готова пообещать ему все, о чем просит, — только уходи сейчас. Пожалуйста. Мне надо…
Договорить не успела — дверь тихо открылась, и вернулся Азул:
— Мира…
— Обними меня, пожалуйста, — прошептала, протягивая к нему руки и задыхаясь слезами. — Он отпустил…
— Я знаю, — сгреб меня в объятья Дракон. — Знаю…
И плевать, что Аршад еще не ушел, что стоял в дверях и смотрел на нас. Пусть. Я надеялась еще долго его не увидеть, поэтому готова немного потерпеть. До рождения ребенка уж точно. А там — посмотрим, как будет себя вести.
Когда Джинн покинул палату, я прикрыла глаза и, наконец, отдалась объятиям Азула с головой. Мы долго молчали, устроившись удобно у изголовья, и я купалась в волнах его счастья и своего умиротворения. Сложно поверить происходящему, тревога все равно дергала за кончики нервов, заставляя пальцы сжиматься на его руках вокруг моего живота.
— Мира, все хорошо, — терся он щекой о мою, — теперь все хорошо будет.
Я не спрашивала его, как он отнесется к чужому ребенку. Не было необходимости — Азул нежно гладил живот, и мой зверь довольно урчал, принимая его ласку и нежность.
— Аршад не смог прикоснуться к животу, — заметила я,
— Я тоже не смог той ночью, когда бросил тебя…
И у меня отлегло от сердца. Я прижала его ладони к животу:
— Мы хотим домой…
— Дело за малым — выбрать себе дом, — усмехнулся он. — Где бы ты хотела жить?
Его голос неуместно будоражил и цеплял хрипотцой. Я задумалась, закусив губы:
— Поближе к Алисе, соскучилась по ней. Она мне нравится.
— Она передавала привет…
— У них все нормально? — встрепенулась я в его руках. — Когда ко мне влетела Кира…
Я замолчала, чувствуя, как он вздохнул и поцеловал в висок:
— Кира погибла, малыш… Алиса в порядке, хорошо, что ты не пошла к ней, как обещала. Обеих бы она не спасла.
Я сжала его руки, вздыхая. Жаль, не смогу ее поблагодарить…
Эпилог
Над Цюрихом снова кружила метель. Посадочные огоньки словно висели в плотной снежной завесе, и вообще казалось, что мы еще не приземлились. Пришлось «подкрутить», чтобы самолету дали вылет, но я бы не смог выдержать.
— Котенок, — прижал мобильник к уху, — я приземлился, скоро буду.
Самолет еще ехал по полосе, а я еле сидел в кресле. Неделю не видел семью, и каждый день казался пыткой, но Мире нельзя было летать. Третий месяц беременности проходил для нее особенно тяжело.
И мне было тяжело. Мотаться в Питер приходилось часто, институт хоть и работал стабильно, но все же нуждался во мне… А я — в нем.
— Хорошо, даже не верится, — устало выдохнула она и добавила на русском с акцентом: — Мне так хреново, Азул!
От токсикоза Миру спасали только мои чаи с наговорами. Пока меня не было, замещала Алиса, но почему-то ее наговоры помогали все меньше, а последние пару дней, похоже, вообще перестали. Но и так надолго я еще не уезжал.
— Знаю, малыш, держись, час остался, — улыбнулся я вымученно.
Никогда не думал, что жизнь станет легче с появлением у меня семьи и дома. Но в ней определенно появился, наконец, правильный смысл.
Мы жили в бывшем доме Алекса. Его отреставрировали, сделали ремонт, изменили внутренний и внешний вид, а я убрал всю чернь, которая в нем могла остаться. Теперь он как новый, а место — идеальное для незаметного проживания моего живописного семейства.
Прыгнув за руль авто, брошенного на стоянке аэропорта, я понесся сквозь метель так быстро, как мог, но само небо сегодня против меня. Трассы заметало, приходилось продираться через снежные заторы. Еще бы чуть-чуть, и я бы обернулся драконом и полетел, но, к счастью людей, снегопад прошел, и движение на трассах ожило. И тем не менее добирался я далеко не час. Когда въехал во двор, уже стемнело, и снова повалил снег. Но я все же задержался на один вдох, чтобы насладиться этим видом — дом горел в темноте желтыми окошками. Маленький, неприметный, на отшибе полузаброшенной деревеньки — центр моей вселенной.