Истинная для дракона. Противостояние
Шрифт:
— …Почему ты отказался убить Повелителя, Зул? Я был уверен, что ты с радостью избавишься от такой угрозы, ведь в твоих интересах было убрать претендента на твою женщину, который взял в заложники столько оборотней!
— Карл… Кровь — не самая прочная почва для счастливого будущего. Так ты ничего не решишь. Один Повелитель сменится другим…
— Не понимаю, — мотал он головой.
— Пойди и еще раз загляни Кире в глаза, может, поймешь, — припечатал безжалостно. И, не дав опомнится, уточнил: — Это был запасной план Гриана?
Карл рассеянно кивнул.
— А
Он вытаращился на меня безумным взглядом и неистово замотал головой:
— Зачем?!
— Затем, чтобы избавится от двух Повелителей сразу. Нет меня — нет высшего начальства.
— Зул, я не знал, — болезненно поморщился он.
— А Кира это поняла, — отвернулся я к окну. — Достаточно рано для того, чтобы помешать, но поздно, чтобы спастись самой. Назначай преемников, — сощурился на кроваво-красный закат, чувствуя, как запульсировало в запястьях. — Пусть сами решают, что с тобой делать. По вашим законам.
15
Солнечный свет так режет глаза, что они слезятся, когда я выбегаю на крыльцо из полумрака дома. Ноздри тут же наполняются запахами раскаленного летним полуднем сада — сладкий виноград, жухлые яблоки, что попадали вчера от дождя, и чайная роза, вьющаяся у крыльца. Ступни обжигает горячей мозаикой, но я упрямо бросаюсь в сад по ступенькам, подхватив подол длинной туники. Новая, из дорогого шелка, она так приятно холодит тело, а еще ее хочется постоянно рассматривать! Завораживающая роспись и золотые нити так переливаются на солнце, что я отвлекаюсь и влетаю в чьи-то горячие сильные руки.
— Привет, котенок…
Так назвать меня мог только он.
— Азул… — растерянно хлопаю глазами, глядя в лицо самого волнующего меня мужчины на свете.
— Не забыла? — лучезарно улыбается он, все еще не выпуская меня из рук, и это выглядит совсем уж неприлично. Но мне плевать. Я мечтала об этом! Ну и что, что мне всего пятнадцать!
Пятнадцать…
— Амира, — он наклоняется к самому уху, — я скучаю…
А мое дыхание замирает — вся жизнь в нем. Я искренне широко улыбаюсь, заглядывая в его глаза:
— Ну так не уходи… Останься.
Его руки прижимают к себе крепче:
— Ты — моя истинная, девочка, я не могу уйти…
С его словами вдруг все меняется. Солнце прячется за плотными тучами, а моя туника подхватывается от ветра, но Азул держит крепко.
— Сможешь, — хмурюсь я. Кажется, триста лет простояли вот так. Я — в его руках. Вглядываюсь в черты его лица и замечаю, что того лучезарного юноши больше нет — есть мужчина. Вроде тот
— Нет, никогда не уйду, — качает он головой. — Что бы ни случилось, я — твой, ты — моя.
— Ты забудешь об этом, — шепчу.
— Я вспомню, — прижимает к себе крепче. — Вспомню…
И так не хочется отпускать, но внутри все обмирает, и я закрываю глаза…
Я замерла, чувствуя, как набирает обороты сердце. В груди плеснуло такой звериной тоской, что я еле сдержала стон. В памяти одна за другой мелькали картинки страшных событий. Я вспомнила взгляд Киры, и на губах ожило единственное, что было важно:
— Азул…
Он же просил дать ему время… Он не мог меня бросить…
От знакомых до боли запахов меня едва не подкинуло в чьих-то руках, но выпускать меня не собирались от слова совсем! Стальные объятья сжались поперек грудной клетки так, что я едва не задохнулась.
— Майрин…
— Нет, — я раскрыла глаза и снова зажмурилась от яркого света. — НЕТ!
— Майрин! Успокойся!
— Нет, отпусти! Верни меня! — забилась я, выворачиваясь, и меня выпустили.
Я открыла глаза и перевернулась на четвереньки, чтобы тут же попятиться задом к изголовью кровати.
Аршад смотрел на меня горящими глазами из-под почти седых волос. Он постарел. Лоб расчертили несколько глубоких морщин, под глазами темнели круги, кожа будто выцвела. Но взгляд остался прежним — властным, жестким и подчиняющим.
— Не трогай меня, — выдохнула я дрожащим голосом. — Я не хочу.
Он прищурился, сцепив зубы, но попыток подойти не делал.
— Чего ты не хочешь? — неожиданно сурово потребовал он. — Моего ребенка, которого носишь?
Если бы в меня ударила молния, это бы не возымело такого эффекта, как его слова.
— Он тебе не сказал? — жестоко усмехнулся Джинн, прожигая меня взглядом. — Просто вышвырнул…
Нет. Нет… Я качала головой, не в силах поверить, скрутилась в клубок, обняв себя руками, и прикрыла глаза.
Ребенок?..
Теперь я понимала поведение Азула утром. Его взгляд, его слова…
Никогда не думала, что это меня сломит. В ушах уже стоял хруст, или это кровь шумела? Я боролась всю сознательную жизнь за свою свободу, право выбора, чтобы понять, что не они мне были нужны. Мне был нужен Дракон. Как воздух, как ствол могучего дерева, по которому плетется дикий виноград. Без него я умру…
— Майрин, — тише позвал Джинн, приближаясь.
А я умирала с каждым его шагом. Мне хотелось вспыхнуть и осыпаться пеплом, чтобы больше не чувствовать. Неужели я не заслуживаю хоть этой милости?
— Ты такого натворил с невинными оборотнями, — прошептала, пялясь перед собой, — отпусти их всех… Они же страдают…
— Отпущу. Теперь… — Он оказался совсем рядом. Присел у края кровати и, кажется, пытался заглянуть мне в глаза, но я не смотрела на него. Я не хотела смотреть вообще. — Что он с тобой сделал?