Истинная для дракона. Противостояние
Шрифт:
— Пожалуйста… — прошептала я. — Я не нужна тебе… там.
Я ничего не понимала: Азул отворачивался от меня, а если и смотрел, то таким взглядом, как… когда-то Аршад, когда видел во мне чудовище.
— Ты нужна мне, — будто собрал остаток сил, чтобы посмотреть на меня в упор. — Я справлюсь… пока не знаю как, но справлюсь. Обещаю…
Я растянула губы в усмешке:
— Азул, мне никто ничего не должен… Тем более обещаний.
Он сцепил зубы, уже не спуская с меня взгляда:
— Хорошо, — тяжело вздохнул. —
— Я сама могу.
Он отвернулся, а мне будто позвоночник вынули. Я привязалась к нему. Уже. Чертов Дракон что-то сделал со мной за эти несколько дней. На языке горчило, из груди рвались рыдания, но я не проронила ни слова. Вместо этого губы кривились в усмешке. Мне ли привыкать? Аршад, Азул… Хотя нет, Азул действительно отличался. Я забралась в постель прямо в халате, позволяя себе чувствовать так ярко, как только могу, зная, что он делит боль со мной.
Я начинал привыкать. Волны ее и моей боли оплавили кончики нервов, и теперь я уже не обращал внимания, как медленно выгораю изнутри наживую, без спасительного забвения…
Ночью я вернулся к ней, но подойти не смог. Как и уснуть. Меня раздирало от желания прикоснуться, но вместо этого я лишь погрузился в наше с ней общее бессознательное, чтобы заглянуть в глаза той, другой Мире. Ведь это она сделала выбор. Мантикора встретила меня, как обычно, будто ничего не произошло. Заглянула в глаза, облизнулась, потерлась большим лбом о мою ладонь…
Предательница.
— Зачем? — запустил пальцы ей в короткую шерсть на груди. — Почему ты выбрала его? — И обхватил обеими руками ее голову, вынуждая смотреть мне в глаза.
Высший, какая красивая! Такая, что дух захватывало! И не моя…
«Твоя».
Я усмехнулся.
— Какая, к Нергалу, моя, если ждешь ребенка от другого? Если предпочла его? Врала мне? Любишь его?
Но она молчала.
И я ушел. И от нее, и от Миры. Я не знал, что делать… Сил оставалось все меньше. Я оставил последние на ее защиту в гостинице, когда закрыл за собой двери.
Когда вошел в зал совещаний, все замолкли, воцарилось тяжелое молчание — зверей придавило моей энергетикой, но я ничего не мог с этим поделать. Им доставалось лишь немного, а все основное горело и грызло меня изнутри, как Чернобыльский реактор. И да, я тоже мог рвануть.
Коловрат хмуро крутил в руках свой амулет, буравя следы от моих ладоней на столешнице. Карл стоял у доски, как вечный школьник на пересдаче. Алекс с Мирославом — по правую руку от меня. Кира — слева. Я обменялся с ней взглядом, и она коротко мне улыбнулась.
— Давайте без долгих прелюдий, — нарушил тишину.
— У нас есть гость, которого я бы хотел пригласить на совет, — подал голос Карл. От моего взгляда он заметно побледнел, но упрямо продолжал: — Он может решить все
Я скептически вздернул бровь, усмехнувшись в царящей тишине:
— Сахаров (1) давно умер.
— И все же, — поднял хмурый взгляд Гриан сначала на меня, потом кивнул Председателю совета.
В коридоре послышались шаги. Расслабленные, я бы даже сказал — самоуверенные. Гость лишь на секунду замер в дверях и вошел внутрь.
— Зул, это Мараш аль Даисс.
Я встретился взглядом с джинном. Нет, наглым он не был, как и самоуверенным. Если только самую малость.
— Парламентер? — дернул я уголками губ, вспоминая, что по законам войны на таких неплохо вымещается злость.
— Не совсем, — поклонился тот.
Немолодой, хотя выглядит на человеческую тридцатку, дорогой темный костюм…
«…И златая цепь… на дубе том. Как вовремя я выбрал Россию!»
Бросил быстрый взгляд на запястье Алекса — мои часы всегда были единственным украшением, а теперь их носил он. Потом вернулся к «парламентеру». Его уже провели к подготовленному месту, и снова я смотрел будто отрепетированную сценку.
— Суть, — приказал холодно.
— Я могу избавить вас от Аршада.
Ладони снова закололо, подумалось, что стол к концу совещания, скорее всего, придется выбросить.
— Каким образом?
— Его женщина сейчас у тебя, — не церемонился джинн. — Я могу снять с нее браслеты.
— Да ну?! — я прищурился.
— Так понимаю, ты не можешь, иначе давно бы это сделал.
Я отчетливо скрипнул зубами. Хотелось затолкать этого джинна в какую-нибудь пластиковую бутылку и утрамбовать ногами…
— Но с твоей силой и силой здесь присутствующих мы сможем…
— И? — зло щурился я.
— Как только браслеты будут сняты — джинн, что надел их, умрет, — чуть ли не торжественно сообщил он.
— И? — давил я. — Что дальше?
— Правителем стану я, — уже не так уверенно вещал он.
— И почему ты?
Показалось, что в комнате свернулась черным молоком тьма, а за окном потемнело. Джинн оправил ворот рубашки:
— Я из древнего рода…
— И что? — оборвал его я. — Ни один представитель древнего рода не играет перед нами здесь перебежчика, — выплюнул неприязненно. — Все они там, со своим Повелителем, которому давали клятву…
— Зул, — подал голос Коловрат, — мы подпишем с ним договор.
— Знаешь, что такое клятва Повелителю, Гриан? — перевел на него глаза. — Это символ верности и чистоты рода. Если он нарушает сейчас клятву здесь, через твои договоры переступит, не моргнув глазом…
— Нам не нужна эта война! — взорвался Карл.
— С чего ты взял, что она кончится? — спокойно парировал я.
— Не имеешь права! — вскочил джинн. — Кто ты такой, чтобы вменять мне предательство?! Я предлагаю вам решение! Способ спасти своих близких и возможность жить в мире!