Истинная хозяйка Драконьей усадьбы
Шрифт:
— Вот. Она сказала отдать это новой хозяйке, но только тогда, когда у меня не останется сомнений. Так вот у меня их нет. Ты — истинная хозяйка этого места.
Сморгнув влагу на глазах, я поблагодарила его и приняла камешек. Если Лютц так уверен, то, может, у меня и вправду всё получится. Магия подчинится. Деньги заработаются. И усадьба снова будет процветать.
— Какой она была? Селестия Трен?
Хартманн, печально улыбнулся, глядя куда-то вдаль.
— Прекрасной. Даже когда время взяло своё, она оставалась
— У вас с ней…
Хартманн вдруг громко закашлялся, потом достал платок и промокнул уголки глаз. Я вздохнула, понимая, что сейчас не лучшее время для расспросов о личном.
— Ты её, конечно, не помнишь, — продолжил Лютц, сделав глоток чая. — Когда она навещала вас, ты была ещё крошкой.
Я согласно промычала в свою кружку.
— Она была такой же красавицей, как и ты. И у неё был чудесный дар — она лечила людей. Не очень пригодный в хозяйстве, как ты понимаешь, но чудесный.
Ничего себе. Моё магическое растениеводство показалось мне глупыми фокусами по сравнению с целительством.
— Все окрестные деревни ходили к ней. В последние годы, когда у Селестии почти не осталось сил, больным приходилось ездить к лекарю в Розбар. Но её всё равно не забывали — приносили гостинцы в благодарность за прежнее.
— Почему она так и не вышла замуж? — всё-таки осмелилась я.
Хартманн сразу же помрачнел.
— Селестия посвятила всю свою жизнь Драконьей усадьбе, всю, без остатка. Мне пора идти, Эва, дела не дремлют. У тебя наверняка тоже полно забот.
Ну вот, спугнула. Проводив старика, я поставила камешек на его законное место и задумалась, где достать ещё. Похоже, кусочки мозаики раскиданы по всей усадьбе так, чтобы усердный человек непременно их нашёл. Значит, надо просто заняться делом.
Но не успела я сделать и шага, как ко мне примчался встревоженный гардокрыл. Остальные роились у ворот, мешая рассмотреть визитёра. Впрочем, по настрою мышек я и так понимала — это не кто иной, как барон Ланвер.
Я не стала с ним даже здороваться. Просто встала перед воротами, скрестила руки на груди и вопросительно приподняла бровь. Несколько секунд мы меряли друг друга взглядами. Наконец он произнёс:
— Я предлагаю прекратить наш обмен любезностями.
— Ха! — вырвалось у меня. — По-вашему, поджечь дом — это любезность?
— У вас нет доказательств, что это моих рук дело.
— Доказательств нет, но есть полная уверенность, так что завтра ждите новой порции... кхм... любезностей.
Ланвер нервно облизнул губы.
— Любой, кто встречал Селестию Трен, поймёт, что вы не можете быть родственницами. Я не знаю, как вам удалось околдовать Хартманна…
— Вас только это беспокоит? Что я не похожа на свою тётушку?
— Скорее, что вы самозванка.
Я шумно выдохнула и взялась за створку ворот.
— Идёмте.
Ланвер, с подозрением оглядев меня и тучу гардокрылов за
— Следуйте за мной. Шаг в сторону — и мыши атакуют.
Гардокрылы угрожающе окружили барона с двух сторон, сопровождая за мной в сторону колодца.
Близко к магическому источнику я подходить не стала. В трёх шагах от него остановилась и повернулась к Ланверу, надеясь, что магия места уже вернула мои настоящие черты.
И судя по изменившемуся лицу барона, не ошиблась. Блондин широко распахнул глаза, а его губы разомкнулись от изумления. Было приятно видеть, как с его лица слетела маска надменности и презрения.
— Теперь вы верите, что я — настоящая наследница?
— Верю, — тихо ответил барон, разглядывая меня.
— И отказываетесь от притязаний на усадьбу до завершения моего испытания?
— Отказываюсь.
Он хотел что-то добавить, но потом сделал шаг назад и лёгкий поклон.
— Простите. Я должен идти.
То-то же. Гардокрылы проводили гостя прочь, а я наконец-то почувствовала облегчение от того, что больше не надо ждать подставы от зарвавшегося соседа.
Осмотрев фронт работ, я решила заняться прудом. С магическими делами на сегодня было покончено, так что пришлось вооружиться граблями и вручную доставать прибившиеся к берегу сухие ветки и листья, покрытые тиной. Заодно соорудила для этого добра компостную кучу в конце участка. В следующем году пригодится.
Мои старания увенчались успехом. Пытаясь достать со дня увязшую в иле корягу, я чуть не свалилась в воду. Зато, когда деревяшка наконец поддалась, сквозь поднявшуюся муть успела заметить блеск очередного камешка. Пришлось разуться и заткнуть подол за пояс, чтобы достать своё сокровище.
Поставить его на место я не успела, меня снова позвали к воротам гардокрылы. Откинув с лица выбившуюся прядь, я направилась туда.
У ворот снова стоял барон. Только заметив, как изменилось его лицо, я осмотрела платье, обнаружив, что в одном месте подол не до конца расправился и открывал мои ноги до колена. Приведя себя в порядок, я приблизилась к воротам, с вопросительным видом. Я-то думала, мы уладили все вопросы.
— Я пришёл попросить прощения.
Ланвер достал из-за спины бархатную коробочку и протянул её к решётке.
— Это в знак моего раскаяния. Прошу вас, примите.
24
Видя, что я не спешу хватать его подношение, барон раскрыл коробочку. На алом бархате лежал изящный браслет — три ряда крохотных бриллиантов в светлом металле.
Я поморщилась.
— Уберите, Ланвер. Мне не нужны ваши подарки.
— Зовите меня Айрек.
К чести барона, он не стал настаивать и убрал коробочку в карман.
— Могу я по крайней мере помочь вам с починкой фасада? У меня есть люди…