Источник пустого мира
Шрифт:
— Н-нет, вы не поняли… я работаю с особыми книгами… с Книгами Конторы…
— Конторы. Потрясающе.
— И эти книги…они немного аномальны.
— Вы сенсация.
— Д-да? Я просто имел в виду: они очень древние, и поскольку в них есть информация… например, о Дружине или Арке…
— Мы выделим вам отдельную палату!
Наверное, это могло бы длиться долго, и нам не удалось бы просто выскользнуть за дверь, но Тео разрешил эту трудность простейшим способом: грохнулся в обморок посреди опроса. Ни с того ни с сего. Очень естественно. Обманный маневр сработал отлично:
— Все заметили, — шепотом ответил Йехар, — всем все равно.
По коридорам местной психбольницы мы шли куда спокойнее, чем я — по коридору своего подъезда обычно. Санитары смотрели нам вслед приветливо-равнодушным взглядами. В палатах тоже не протестовали.
Кстати, палаты были открыты. Эдмус это выяснил тут же: шмыгнул в одну, в другую, прихихикнул и заявил:
— Чудаки! Один по стенам ползает и несет про какую-то ответственность, а второй сидит на кровати и говорит: «Это вот я сейчас сижу, а потом как встану да надену какую-то перчатку…» Один обозвал меня зеленым гоблином. Я ему: я демон! А он мне: нет, я тебя сейчас буду уничтожать! Но через дверь не погнался.
— Потому, что самые страшные границы всегда лишь у нас в умах, — печально, как Пьеро, изложил Йехар. Веслав без лишних раздумий предложил рыцарю зарезервировать персональную палату. Даже обмолвился о готовности заплатить всеми своими эликсирами. Йехар, правда, не оценил, но и за меч не взялся.
— И теперь нам нужно вниз через любую дверь?
— Может быть. А может, через особую.
Веслав просто так подобными фразами не кидался. Он вообще всегда и все делал со значением, особенно яды свои сортировал. Значение этой фразы было в том, что он ее произнес не возле палаты, а у почти не выделяющейся из стены узкой дверцы — вроде подсобки. Алхимик торопливо нашаривал разрыв-траву.
— Куда уж особее, — заметил спирит почти серьезно. — Тут бы буквочку «М» или еще какую, а дверь-то закрыта, так что если ты захочешь привести свой организм в порядок — нужно будет вынимать разрыв-траву… ну, или Глэрион.
И Глэрион едва ли нанес бы этой дверке вред! Потому что, вглядевшись в нее получше, я заметила, что она запечатана магически. Как это понял Веслав, не знаю, он всегда с удивительной четкостью обнаруживал следы чар или энергетических контуров. А тут и следы-то были — ого-го. Древняя магия, почти сошедшая на нет из-за времени.
Но все-таки разрыв-трава сработала только со второго прикосновения. Весл спрятал травку в карман и напряженно тронул пальцем ручку двери, будто она могла ожить и укусить. Что бы ни скрывалось за этим психушечным сейфом, оно было скрыто как следует, и не хотелось бы думать, что мы можем выпустить что-нибудь такое…очередное с-типическое, которое обладает тремя рядами зубов и всех разрывает в куски.
Йехару в голову, похоже, пришла та же мысль, потому что он предложил:
— Позволь нам с Глэрионом пойти первыми.
Веслав осадил братца взглядом, открыл дверь и сделал шаг в темноту…
И тут же его вопль: «Вашу ма-а-а-а….!!» указал на то, что сразу за порогом была его ждала не просто темнота,
Дружина! Что вообще может тут быть «наверняка»?
Под ногами оказался пол. На пробу я топнула по нему сначала одной ногой, потом другой — ни малейших признаков пустоты, обычный толстый бетонный пол. Подошедший Йехар тоже потопал, на всякий случай еще и Глэрионом потыкал в пустоту, но там тоже ничего интересного не оказалось.
— Веслав?
И Веслава тоже не оказалось. И размытый свет Глэриона выявил, что, вроде бы, мы стоим в таком же коридоре, как тот, что позади нас. Только этот был темным и навевал уныние гнилыми сквозняками и отсутствием народа. Особенно одного конкретного представителя народа…
— Весл?!
— Ничего не видно, — пробормотала Виола, она почти наощупь отошла к стене и искала выключатели. — Что это за крыло? На навигаторах нет…
Йехар что-то прошептал своему клинку, тот попытался дать больше света, но вышло плохо. Темнота была сырой, какой-то туманной, и огонь ее почти не разгонял. Мы крутились и так, и этак, но поневоле сдались и обратились к ночному зрению спирита.
— Эдмус! Ты видишь что-нибудь?
— Как же, вот Глэрион, — отозвался голос из-под потолка, — О! Моя рука! Стена! Немного пол… А там по стенам какие-то двери, думаете, там тоже кто-то заперт?
Кто бы там ни был заперт, нам совсем не хотелось этого выяснять. Шуту, видно, тоже, поэтому он решил ограничиться ролью наблюдателя.
— Вижу дырку! — вдруг радостно вскрикнул он. Три голоса спросило, где, но внятного ответа не получилось: — Вон там, слева… справа… вон-вон, ловите!
— Да что ж она у тебя, двигается, что ли?
Ответа на мою гневную реплику я не дождалась: упомянутая дырка вдруг коварно объявилась под моими ногами. Не иначе как на красивый голос приползла.
Все было привычно. Короткий взвизг, который мне самой напомнил боевой клич койота, попытки удержаться за воздух, полет (неприятно долгий) и приземление на что-то мягкое…
Да какое мягкое! Оно еще какое костлявое! Оно костлявое, живое и знает такие слова, что…
— Милый?
— Это была шутка? — придушенный, но зато и ледяной голос алхимика наполнил мои уши совсем не сладкими тональностями.
— Это у меня сотрясение мозга об твое плечо, — пожаловалась я, почему-то тоже придушенным голосом. — Ну, я надеюсь, что это плечо.
Левое, если не ошибаюсь. На нем, ведь, кажется, четыре кармана.
— Больше ты… ничего не повредила? — поинтересовался алхимик все еще придавлено, но мирно.
— Кажется, тебя, — скорбно отозвалась я, сползая с Веслава и пытаясь избавиться от навязчивых вспышек перед глазами. Казалось, кто-то вдалеке размахивает двумя-тремя Глэрионами.
Закон подлости — оказалось, что под нами что-то достаточно мягкое, что напоминало матрас, туго наполненный теплой водой. Если бы я грохнулась мимо Веслава, было бы много приятнее.