Исток
Шрифт:
Спешить не было нужды, Феофилакт предполагал, что вожди тавроскифов изрядно потомят ожиданием императорских послов.
Что ж, эти варвары имели право на высокомерие, и на их месте, пожалуй, так поступил бы всякий военачальствующий, на чьей стороне в ту пору оказалась переменчивая военная удача.
Спустя какое-то время к стоявшим на коленях перед скромной алтарной преградой надвратного храма Феофилакту и Василию присоединился диакон Константин, вызванный игуменом по распоряжению Феофилакта.
— Его величество повелел тебе, диакон,
Молодой клирик без особой радости воспринял это сообщение.
Со двора послышался конский топот, шум, лязг оружия, громкие бесцеремонные голоса, и вскоре до полусмерти напуганный рясофорный монах прибежал и поведал, что тавроскифы уже прибыли в трапезную и дожидаются там послов императора.
Перекрестившись, Феофилакт поднялся с колен, сказал своим коллегам:
— С Богом!.. — и первым пошёл следом за вестником, выражая на лице полнейшее спокойствие.
А сердце патрикия в эти минуты от надвигающегося ужаса готово было выпрыгнуть из груди...
В трапезной Феофилакт увидел тех, кому было поручено вести переговоры от лица киевского правителя, и он поначалу упал духом — на широкой лавке вдоль стены вальяжно расселись... Аскольд, Радомир и третий тавроскиф, незнакомый Феофилакту.
От порога сдержанно поклонившись варварским послам, Феофилакт решил избрать тон беседы подчёркнуто деловитый, сугубо официальный.
Варварам были зачитаны и переданы в руки верительные грамоты, подписанные императором.
Тавроскифы, кроме грамот, предъявили также золотые нашейные украшения, коими отметил послов их повелитель — что там ни говори, в этих варварах было весьма много от рабов. Ведь рабу его ошейник тоже может представляться изысканным украшением.
По завершении всех полагающихся по дипломатическому протоколу формальностей, когда обе стороны удостоверились, что и послы великого кагана, и послы ромейского императора наделены должными полномочиями, началась первая беседа между главами делегаций.
Патрикий Феофилакт попытался взять инициативу в свои руки:
— Скажите, досточтимые представители киевского кагана Дира, что дурного сделала вам Ромейская империя? Что заставило вас пойти походом на нашу столицу? Не имеет ли место какое-либо недоразумение?..
В голосе Феофилакта сквозило искреннее недоумение и даже лёгкая обида, что вот, мол, напали, а мы пред вами чисты, аки агнцы.
— Договоры должны соблюдаться, — сказал Аскольд. — Империя задолжала великому кагану Диру весьма значительную сумму и не предпринимала никаких усилий для того, чтобы ликвидировать задолженность. Наши попытки уладить назревавший конфликт мирными средствами, как ты помнишь, не увенчались успехом...
— Переговоры не успели начаться, когда случилось досадное недоразумение на торжище... — скорбно подтвердил Феофилакт.
— Что бы там ни случилось на торжище, кто бы ни был зачинщиком драки, но высылка посольства из пределов империи была
Несмотря на то что тон киевского князя был сдержанным, скорее даже холодным, с души Феофилакта свалился огромный камень сомнений и дурных предчувствий. Что ни говори, но материальные претензии и удовлетворить гораздо проще, чем, скажем, претензии территориальные или политические, да и возможностей для переговоров ситуация предоставляет достаточно — можно и поторговаться до известных пределов, и даже попытаться выговорить ответные услуги.
— Я имею все полномочия его величества императора ромеев Михаила заверить вас, а через вас и великого кагана Дира в том, что весь долг будет выплачен великому кагану Диру в самом скором времени, — важно изрёк Феофилакт. — От лица империи архонту Диру будут принесены извинения в той форме, какую он сочтёт достаточной для заглаживания причинённой по недоразумению обиды... А теперь предлагаю сделать краткий перерыв для совещания членов посольства.
— Не возражаю, — равнодушно ответил Аскольд.
Хлопнув в ладоши, Феофилакт подозвал двух секретарей. Они извлекли из дорожных сундучков изысканные золотые блюда, на которых сверкали, переливались под лучами солнца алмазы и рубины, сапфиры и изумруды.
— Примите, уважаемые послы великого кагана Дира, в знак нашего почтения и благорасположения, — сказал Феофилакт, краем глаза наблюдая за реакцией варварских послов на дары.
Аскольд рассеянно кивнул на своё блюдо подбежавшему слуге.
Прочие послы также не проявили интереса к драгоценностям.
«Что там ни говори — дикари», — решил Феофилакт.
Со своей стороны тавроскифы отдарились связками дорогих мехов, отдельно передали ослепительно белые шкурки с чёрными хвостиками — горностаи предназначались только для украшения мантии его величества. Что ж, варвары постепенно цивилизуются, с ними уже можно вести переговоры.
Никакого совещания с членами своей делегации патрикий Феофилакт, разумеется, проводить не собирался.
Едва поднявшись по стёртым каменным ступеням в надвратную церковь, он устремился к окну.
Сквозь пыльное стекло Феофилакт долго глядел на монастырский двор, по которому степенно прогуливались тавроскифские дипломаты. По их лицам было невозможно определить, каким именно образом они будут вести дальнейшие переговоры: с позиции обиды, с позиции силы или с расчётом на дальнейшее мирное сотрудничество.
— Мне кажется, нам следовало бы изобразить большую покорность, христианское смирение, дабы варвары не стали запрашивать чрезмерную сумму выкупа, — нерешительно высказал протостратор Василий свою заботу, которая тяжким грузом лежала у него на сердце.