Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953
Шрифт:
В 1938-1939-м спартаковцы делают золотой дубль — выигрывают и Кубок, и первенство страны. В 1938-м Берия становится главой НКВД и соответственно почетным председателем общества "Динамо".
Старостин встречается с Берией у Вышинского. Бывший главный прокурор Вышинский, в 1939-м зампред Совнаркома, курирует спорт. Николай Старостин вспоминает Берию на совещании у Вышинского: "Он без всяких границ располнел, при среднем росте весил явно за сто килограммов. Отекшая физиономия, шея с многочисленными бесформенными складками вываливалась из-под воротника рубахи, всегда мокрые жирные губы. И глаза — зеленые, навыкате, рачьи глаза. При всем желании в его больших зрачках невозможно было уловить что-либо человеческое". Берия посещает едва ли не каждый матч с участием динамовских команд. Динамовец Василий
"Есть проблема в защите", — произносит тренер. Берия прерывает его: "Может, вам в защиту роту пулеметчиков поставить? Это можно. Только учтите, ваши спины тоже будут на мушке. Я не советую вам об этом забывать".
В 1939-м в полуфинале Кубка СССР тбилисское "Динамо" играет со "Спартаком". "Спартак" выигрывает 1:0. Еще через две недели "Спартак" выигрывает у ленинградского "Сталинца" и получает Кубок СССР. Через месяц Старостин узнает, что тбилисское "Динамо" приехало на переигровку матча со "Спартаком". Председатель Комитета физкультуры Снегов подтверждает: "Да, несмотря на победу "Спартака" в Кубке СССР, есть указание переиграть полуфинал". Старостин идет в ЦК. На уровне завотделом ему отвечают: "Товарищ Старостин, решение о переигровке принято". Старостин возражает: "Это невозможно. Переигрывать полуфинал после финала — случай в спорте беспрецедентный". — "Не вам, товарищ Старостин, решать, что возможно, что нет. За выполнение решения вы отвечаете своим партийным билетом". — "Я — беспартийный", — отвечает Старостин. Вечером Старостину звонит секретарь ЦК Щербаков: "Игру придется переиграть. Есть указание, которое не может быть не выполнено".
Лаврентий Берия
Спустя 50 лет Старостин так пишет об этой переигровке, что текст, очевидно, выбивается из жанра воспоминаний.
Это отменный комментарий в темпе прямого эфира. И это свидетельствует о силе переживаний во время матча и о понимании, что все происшедшее впоследствии так или иначе связано с происходившим на поле в 1939-м.
"Спартак" в переигровке выиграет у "Динамо" — 3:2. В том же 1939-м Берия представляет на подпись председателю Совнаркома Молотову ордер на арест Николая Старостина. Старостин пишет: "Случилось непредвиденное. Молотов не подтвердил ордер на арест". Дочь Молотова училась в одной школе с дочерью Старостина и дружила с ней, о чем знала жена Молотова Полина Жемчужина. Старостин потом скажет: "Может быть, поэтому и дрогнула тогда рука Молотова". Всех братьев Старостиных арестуют в 1942-м. Потом возьмут мужей их сестер и близких друзей семьи. Николай Старостин — в одиночке во внутренней тюрьме на Лубянке.
На стене камеры нацарапана фраза: "Федот, не верь следователю". Старостин будет встречать эти слова в других тюрьмах и на пересылках. "Федот, не верь следователю" — это фраза короткая, как крик, но совершенно понятная, исчерпывающая для того, кто ее читает в сталинских застенках. В ней желание остаться необолганным, сказать, что смог, выстоял, никого не оклеветал. Или если не смог и подписал ложные показания, то только потому, что пытали и выбили последние силы и, значит, все равно "не верь следователю" и "прости".
Семья Молотовых
Сначала следователь Рассыпинский добивается от Старостина признания в подготовке вместе с братьями террористического акта против Сталина во время парада в 1937 году. Потом Старостина обвиняют в хищении вагона мануфактуры. Затем — в публичном восхвалении буржуазного спорта. Старостин скажет потом: "За время, проведенное на Лубянке, я понял, что любая нелепица в этом ведомстве тянет минимум на десять лет".
Младший из братьев Старостиных Петр попадет с Лубянки в лагерь с двумя туберкулезными кавернами в легких — результат
В 1948-м все братья Старостины в лагерях.
В 1948-м уже три года, как кончилась война. Это по календарю. В действительности все по-другому.
Рабочим, которые были эвакуированы вместе с заводами на восток и которые работали всю войну день и ночь на оборону, этим рабочим запрещено возвращаться в родные города. Из писем рабочих в президиум Верховного Совета: "Наши семьи не эвакуировали вместе с нами. Сейчас война кончилась, отпустите нас к нашим детям". Кадровый рабочий Козлов пишет: "Наш завод эвакуировали на Урал. Дайте возможность дожить свои годы в своей семье до смерти, больше этого я у вас ничего не прошу".
Отмечены попытки коллективных действий рабочих. Чкаловский горком партии обсуждает коллективное письмо рабочих завода "Автозапчасть" с жалобами на тяжелые условия труда и быта. Горком приходит к выводу, что рабочие встали на "антипартийный путь". Факты, изложенные в письме, названы "клеветой на партийные и советские органы". Массовые требования отпустить домой идут от рабочих Челябинского тракторного завода, производившего в войну танки. На ЧТЗ — 6 тысяч ленинградцев, 4,5 тысячи харьковчан, 2 тысячи сталинградцев, 11 тысяч мобилизованных из армии. Такая же картина в Омске. Вводится уголовная ответственность за бегство на родину. Она сохраняется до 1956 года.
Из письма рабочего Миасского автозавода: "Кормить стали хуже, чем в войну, — миска баланды да две ложки каши овсяной, и это за сутки взрослому человеку". Ответ директора одного из заводов на просьбу рабочих улучшить питание: "Вы не советские люди. Советские люди много не едят".
В воздухе 1948 года носится одна мысль: чтобы выжить — надо воровать. Тюрьма не страшна. Там можно получить кусок хлеба. Хрущев, в то время первый секретарь ЦК КП(б) Украины, вспоминает, как сообщал Сталину о голоде и людоедстве и как отреагировал Сталин: "Мягкотелость! Вас обманывают, нарочно докладывают о таком, чтобы разжалобить и заставить израсходовать резервы".
В 1948 году ситуация с продовольствием в стране становится абсолютно беспорядочной. Карточная система стихийно восстанавливается по всей стране, кроме нескольких больших городов. Голод 1946–1948 годов, вызванный второй сталинской продразверсткой, спровоцировал бегство сельского населения в малые города, которые и так страдают от нехватки продуктов. Этот процесс в дальнейшем продолжится. Колхозники, у которых уже два года изымается весь произведенный хлеб, теперь стараются вырабатывать только минимум трудодней, работа на общественных полях их не интересует. Даже угроза суда не может заставить их трудиться даром. Кроме того, за время войны на оккупированных землях многие крестьяне вернулись к единоличному хозяйству. Они не желают возвращаться в колхоз. Единоличное хозяйство — единственный способ выжить. Власть действует рефлекторно, то есть исключительно мерами принуждения. 2 июня 1948 года принят указ Президиума Верховного Совета СССР "О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный паразитический образ жизни". Выселяют в основном в Сибирь. Как единоличников, так и колхозников.
В крестьянской памяти указ от 2 июня 1948 года — это "второе раскулачивание". Опять конфискуются единоличный скот и инвентарь. Вопрос о выселении, как и в 1929-м, решают сельские сходы. Подлежащие выселению немедленно арестовываются. Крестьян отрывают от земли и привычно отправляют в никуда.
Сталинская система отторгает самые зрелые и опытные кадры в сельском хозяйстве. Тех, кто способен к тяжелому самостоятельному труду в деревне даже в условиях советской власти. В 1948 году начинается тот прогрессирующий кризис сельского хозяйства, из которого советская власть не сможет выбраться никогда.